– Ага, – кивнула Зина. – Я задала глупый
вопрос. За километр видно, что ты не заморачиваешься своей внешностью. Денег
небось нет! Ладно, сейчас расскажу про сумку. О «Марго» мечтают все, кроме
таких недотеп, как ты. Джон Варвиано сварганил ее сначала для актрисы Маргариты
Лансэ, та была звездой, пользовалась бешеной популярностью, и очень скоро
многие дамы захотели такой же аксессуар. Тогда модельер стал производить
сумочки на заказ. Но! Женщинам необходим эксклюзив, тем более тем, кто может
позволить себе обратиться в дом Варвиано. Поэтому Джон попал в сложное
положение: с одной стороны, можно поставить изделие на поток, с другой – тогда
оно потеряет уникальность. Что лучше? Делать тысячу сумок по десять долларов за
штуку или одну за тысячи? Варвиано выбрал эксклюзивность и не прогадал. О его
ридикюлях стали мечтать. Форма «Марго», ее размер, длина ручек, подкладка из
шелка с монограммой не меняются никогда, зато производитель играет с
фурнитурой, цветом и материалом. При жизни Варвиано аксессуар изготавливали
только из кожи: крокодил, ягненок, олень… И модели носили эти названия. Ну
допустим, сумка «страус». Понятно, из чего сшили изделие, но еще есть застежка
в виде не умеющей летать птицы. Варвиано гарантирует, что повторения не будет,
ваша «Марго» имеет паспорт и серийный номер. Если другая дама тоже пожелает
приобрести «страуса», то застежку изменят, ну, допустим, вместо изумрудов в
глаза птички вставят рубины, или цвет «перьев» окажется не белым, а черным.
Тиражировать модели строго-настрого запрещено. Со временем фирма расширила
спектр материалов, отошла от традиционных цветов, нынче можно заказать «Марго»
и красного, и синего, и зеленого цвета, не только кожаную, а из ткани, замши,
искусственных материалов. Но принцип уникальности блюдется свято. И, понятное
дело, самыми дорогими сумками являются те, чей номер не достигает сотни. Многие
богатые и знаменитые женщины коллекционируют «Марго», покупают их на аукционах.
Изделия Варвиано, в особенности сшитые лично Джоном, находятся вне моды. Сумка
достаточно велика и, по-хорошему, не может служить дополнением к вечернему
туалету. Но ежели на вашем локотке будет висеть пусть довольно объемная
«Марго», да еще, допустим, с номером «21», то все присутствующие на тусовке
дамы посинеют от зависти, а папарацци кинутся снимать счастливую обладательницу
эксклюзива. Сумки из первой тысячи очень дороги, из сотни – бешено дорогие, из
пятидесяти баснословно дорогие, из тридцатки сумасшедше дорогие, из двадцатки…
Собственно, о стоимости последних можно не заикаться, потому что почти все они
принадлежат семье Маргариты Лансэ и никогда не выставлялись на продажу.
Зинаида перевела дух.
– Ты очень подробно изложила суть дела, –
кивнула я, – спасибо. Значит, на фотографии дама с моделью «змея», а у матери
Ксюши была «жаба»?
– Да, – подтвердила студентка. – Я о такой
сумке могу только мечтать, но все-все про них читала в журналах.
– Однако у одной дамы могут быть две «Марго»!
– цеплялась я за свою версию.
Зина прижала руки к щекам:
– Да ты представляешь, сколько стоит сумка?
– Сейчас в России полно богатых людей. Есть,
скажем, магазин, где продают телефоны, украшенные брильянтами, по сто тысяч
евро…
Зинаида потрясла головой.
– «Жаба» и «Змея» из первой серии, в мире есть
всего по двадцать экземпляров каждой. Это были любимые аксессуары Маргариты, в
ее гардеробе двенадцать «змей» и четырнадцать «жаб», остальные получили подруги
великой актрисы. После смерти Лансэ дом Варвиано никогда не возвращался к
производству этих серий.
– Но, может, у той женщины была подделка? –
предположила я.
– Мать Ксении имела настоящую, – с придыханием
ответила Зина. – Я чуть в обморок не упала, когда увидела. Такая вещь! А она
таскает ее запросто, как обычную котомку!
В кухне стало тихо. Я попыталась сложить
вместе расползавшиеся в разные стороны мысли и вдруг меня осенило:
– Вот странно!
– Что еще? – недовольно спросила Зинаида и
демонстративно посмотрела на большие настенные часы.
Я сделала вид, что не понимаю намека, и
продолжила беседу:
– То, что ты «подставная», было секретом?
– Естественно.
– Съемочная группа не знала о «приемах»
Яценко?
– Конечно нет. Поэтому я и гримировалась на
конспиративной квартире, – сказала Зинаида. – Кстати, Полина была мною очень
довольна. Пообещала к зиме в сериал пристроить, я, по ее словам, суперпрофи.
Любая роль мне по плечу: я изображала в шоу и старух, и алкоголичек, и девушек
легкого поведения, и примерных студенток…
– Тогда непонятно, почему ты оставила свой
настоящий адрес в базе.
– Кто? – поразилась Зинаида. – Я?
– Ну да. Иначе каким образом мне удалось бы
тебя найти?
– Не знаю, – заморгала Кондратьева. – Когда ты
в дверь позвонила и сказала, что из программы Яценко, я подумала, что деньги
принесли. Юля беременна, она собиралась уволиться. Вот я и решила: Юля шоу
покинула, теперь другая вместо нее. А кто еще мог знать, что я у Полины на
подхвате? Только свои: сама Полина, Филипп и Юлька. Поэтому я тебе и открыла.
– Ты не оставляла свой адрес администратору по
гостям?
– Конечно нет.
– Откуда же он у Ларисы?
– Понятия не имею. Это она тебе его дала?
– Да, – призналась я, – за определенную мзду.
Я попросила координаты Риммы Малявиной, и, как ты выражаешься, носорожина мне
их добыла.
– Офигеть! – возмутилась Зина. – Ларка же не в
теме. Я ее ни разу в той квартире не встречала.
– Вероятно, толстуха туда не заглядывает, но в
курсе всех дел, – предположила я. – Ты же сама говорила: Лариса с Полиной много
лет вместе работают.
– Во всяком случае, Ларка считается самой
старой сотрудницей, – закивала Зина. – Но зачем она сообщила тебе мой настоящий
адрес?
– Не знаю! Сама как думаешь?
Кондратьева сосредоточенно сморщила лоб.
– Мне хорошо платят. Может, Ларка решила
кого-то из своих на сладкое место пристроить?
– И поставить под угрозу шоу? Представляешь,
какой поднимется скандал, если «Желтуха» пронюхает о спектаклях, разыгрываемых
в прямом эфире? Навряд ли Лариса хочет остаться без работы!
– Ну тогда я ничего не понимаю, – фыркнула
Зинаида. – Но точно знаю: моего адреса в базе нет и никогда не было.
