— И твои, и мои, — прошептал он, угадав мои мысли.
На меня вдруг навалилась усталость и апатия, казалось, я вот-вот засну, ласковое море и рокот прибоя у скал за запотевшими окнами убаюкивали меня.
— Невероятно, — сказал Тор, — но я по-прежнему хочу тебя. Нет, не снова, но по-прежнему.
— А мне кажется, что я удовлетворена полностью, — улыбаясь, призналась я.
— Ты? — Он расхохотался и дёрнул меня за чёлку. — Ты просто лгунья, моя дорогая, и отныне мы оба это прекрасно знаем. — Он схватил меня в охапку и поцеловал так жадно, словно истомился от жажды. — Мы, наверное, оба помутились рассудком, потратив на ожидание этого чуда двенадцать лет.
— Но ведь именно ты все ходил вокруг да около, — заявила я.
— А вот за такое заявление я тебя сейчас накажу, — с чувством пообещал он. А потом добавил:
— Так или иначе, но, кажется, тебе удалось уничтожить некую часть меня.
— Это какую же часть? Не эту ли? — всполошилась я, прикасаясь к тому, что было сейчас укрыто одеялом. — Нет, — рассмеялся он. — Эту ты как раз очень оживила.
— Но тогда какую? — не унималась я, а он поймал мою руку и поцеловал в ладонь. — Это трудно объяснить. Мне всегда казалось, что интеллект в сочетании со страстью дают опасную, легко воспламеняющуюся смесь, которую трудно контролировать. Ведь страсть ненасытна и неуправляема. Но одно могу сказать наверняка: не желаю больше держать под контролем те чувства, которые испытываю к тебе.
— Но почему же ты сдерживал свои чувства? — спросила я.
Тор провёл пальцем у меня под подбородком и заставил поднять на него взгляд.
— Знаешь, моя милая, если ты не перестанешь щекотать меня подобным образом, тебя может оросить изрядная порция страсти, причём в таком месте, где ты меньше всего ожидаешь.
— Ты будешь орошать мой живот?
— Ну что с тобой сделать?! — рассмеялся Тор и взъерошил мне волосы.
— У меня имеется несколько предложений по этому поводу… — начала было я.
— Да-да, и у меня также, — перебил он, а потом принялся целовать меня в губы, делая невозможной дальнейшую дискуссию.
Меня разбудил крик чаек за окнами дома. Небо было затянуто невообразимой белесой мутью, и я увидела, как три пеликана вынырнули из тумана и уселись на зеленой прибрежной лужайке. Тора в постели не было, но из коридора доносились странные пыхтенье и топот, словно бригада грузчиков тащила на второй этаж тяжёлый рояль.
Устроившись на скомканных простынях, я попыталась разобраться в той лавине чувств, что ночью обрушилась на меня. При мысли о том, что мне совершенно все равно, какие теперь грядут перемены, я радостно улыбнулась. На это Рождество я получила такой чудесный подарок, о котором не смела мечтать. Джорджиан с Тором вполне заслуженно обзывали меня лгуньей и лицемеркой: теперь мне самой стало ясно, что я являлась и тем и другим. И то бесконечное бегство, в которое я превратила собственную жизнь, было не более чем попыткой убежать от себя самой. Мне никогда не удастся убежать от своего чувства к Тору — это судьба.
Мои размышления прервало появление Тора. Увидев меня, восседающей посреди разорённой постели, облачённую в остатки ночной рубашки, он не удержался от улыбки.
— Ты уже не спишь, тогда поднимайся, я приготовил для тебя сюрприз.
— Что это у тебя на пижаме?
— Грязь, — отвечал он, окинув взглядом своё одеяние. — Вылезай из кровати и разденься, — скомандовал он.
— Чтобы выпить кофе? — рассмеялась я.
— Мы отправляемся купаться, — сообщил он.
— Неужели здесь есть бассейн с подогревом?
— Не будь идиоткой, мы же на острове, и кругом вода. Мы можем искупаться в заливе.
— Прошу прощения, но, недавно заглядывая в календарь, я выяснила, что сегодня — рождественское утро. Возможно, ты и можешь окунуться в залив, но лично я не собираюсь умирать от обморожения.
— Ты впервые в жизни почувствуешь себя живой как никогда, — возразил он. — Я купаюсь в Северной Атлантике каждое рождественское утро. По сравнению с этим здешний тёплый супчик покажется просто райскими водами, даже при этом жутком тумане над заливом.
Затем Тор перешёл от слов к делу, стащив с меня одеяла, несмотря на визг и протесты, поднял с кровати. Он перебросил меня через плечо и, выйдя из дома, потащил через лужайку на причал, у которого покачивался на волнах катер. Не выпуская меня из рук, он спрыгнул с причала, и мы оказались в воде.
В первый момент я подумала, что сразу же отдам Богу душу. Ужасный холод пронзил меня, я едва дышала, кровь застыла в жилах. Тор поддерживал меня над поверхностью волн, дабы быть уверенным, что я не пойду ко дну.
— Дыши глубже, делай вдох и выдох как можно медленнее, — посоветовал он. — Постарайся расслабиться — вот так. Наверное, окунуть тебя в воду разом было жестоко, но первый шок скоро пройдёт, и ощущение холода смягчится. Что ты чувствуешь сейчас?
— Садист, — фыркнула я, пытаясь удержаться на плаву среди холодных волн. — Ты, верно, рехнулся, никогда я не чувствовала себя хуже, чем сейчас. — Ещё бы, челюсти мои сводило судорогой, а зубы выбивали частую дробь, и вообще мне казалось, что сейчас утону.
— Ты все ещё слишком напряжена, — невозмутимо отвечал он. — Расслабь мышцы, и тебе понравится такое купанье.
— Думаю, что ты непременно загнёшься от пневмонии, — только и сумела я выговорить.
— Если постараешься плыть, то согреешься быстрее, — сказал он.
— Спасибо за совет. Чтоб тебе… — но конец моей фразы буквально потонул в морской пучине, так как Тор отпустил меня, и я окунулась с головой, 'отчего, кажется, окончательно застыли мои бедные мозги. Я начала отчаянно биться, выбираясь на поверхность воды, и тут же почувствовала, что согрелась.
— Ого, что же это случилось? — удивилась я. — Мне вдруг сразу стало так тепло и уютно.
— Это гипотермия, — проинформировал меня Тор, — первая стадия температурного шока. На следующей стадии ты замёрзнешь до смерти.
— Очень смешно.
— Нет, правда, нам нельзя торчать здесь слишком долго, необходимо обязательно плыть, двигаться, иначе летальный исход неизбежен. Температура воды не больше сорока градусов
[17]
.
Мы немножко проплыли вдоль берега. А потом, замерзая на ходу, облепленные мокрыми остатками наших ночных туалетов, вскарабкались на каменистый берег и вприпрыжку помчались через лужайку к дому.
— Скорей сюда, — крикнул Тор, когда мы поднялись из гостиной на второй этаж. Он взял меня за руку и ввёл в комнату, которую я не успела осмотреть вчера вечером. И тут я поняла, что за грохот слышала, лёжа в постели.
Мы оказались в ванной комнате, гораздо более просторной, чем моя, с местом для отдыхая с необъятных размеров кроватью возле окна с видом на залив. У задней стены, напротив окна, был устроен гигантский камин, в котором бушевало пламя, пожиравшее водружённые на решётку огромные бревна. Тору наверняка пришлось подняться с первыми лучами солнца, чтобы перетаскивать дрова на второй этаж.
