Ко мне тут же подбежал носильщик, я вручила ему несколько банкнот и сказала портье:
— Я пока немного здесь осмотрюсь. Пожалуйста, пусть ваш служащий принесет мне ключ, когда закончит с чемоданами. Я буду в баре.
— Хорошо, мадам, — сияя улыбкой, произнес портье.
Я поправила сумочку на плече и отправилась искать бар. Свернув за угол, я оказалась в просторном белоснежном атриуме. Стены здесь были украшены причудливой лепниной и плавно переходили в своды купола. Через отверстия, оставленные в куполе, проглядывало звездное небо. До верхней точки купола было футов пятьдесят. Напротив вестибюля на высоте тридцати футов располагался зал для коктейлей. С террасы низвергался вниз настоящий водопад. Стена воды разбивалась о камни, уложенные внизу, превращалась в водяную пыль и стекала в бассейн, сделанный прямо в мраморном полу вестибюля.
В зал вели две спиральные лестницы по обе стороны от водопада. Я выбрала левую, пересекла вестибюль и стала подниматься. В стенах были проделаны отверстия, сквозь которые росли цветущие деревья. Через перила балюстрады были переброшены тканые ковры приятной расцветки, они низвергались вниз с высоты пятнадцати футов и собирались внизу великолепными складками.
Пол в зале был выложен мраморными плитами самых разнообразных форм и расцветок. Они образовывали сложный и очень красивый орнамент. По залу были в живописном беспорядке разбросаны столики, рядом с которыми стояли кожаные диванчики. К каждому такому месту для отдыха прилагался медный поднос, толстый и пушистый плед, цветастый персидский ковер на полу и латунный самовар. И хотя зал был просторным, а огромные арочные окна в противоположной стене выходили на море, хозяевам отеля удалось создать в нем атмосферу уюта и уединения.
Усевшись на кожаный диван, я сделала официанту заказ. Он порекомендовал мне местное пиво. Все окна в зале были распахнуты, с воды дул легкий приятный бриз. Внизу лениво плескалось море, тихий шум волн убаюкивал и успокаивал, И впервые с тех пор, как я покинула Нью-Йорк, я позволила себе немного расслабиться.
Официант принес поднос с пивом. Кроме бокала на подносе был ключ от моего номера.
— Мадам найдет свою комнату по ту сторону сада, — сказал мне официант, махнув рукой куда-то в темноту за террасой. В тусклом лунном свете я ничего толком не смогла там разглядеть. — Пройдете через лабиринт до дерева луноцвета, его бутоны очень сильно пахнут. Номер сорок четыре — сразу за этим деревом. Там отдельный вход.
Пиво оказалось с цветочным привкусом, но не сладкое, с легким древесным ароматом. Я выпила и заказала еще. Дожидаясь пива, я все думала о вопросах, которые задавал мне Щариф. Но потом решила отложить догадки и предположения до того времени, когда я соберусь как следует изучить книги, которые подсунул мне Ним. И, выбросив из головы мысли о Шарифе, я принялась думать о будущей работе. Завтра утром я собиралась навестить министра. Какую стратегию выбрать в разговоре с ним? Я вспомнила о трудностях, с которыми столкнулись Фулбрайт и партнеры, пытаясь добиться подписания контракта. Странная история.
Министр промышленности и энергетики, тип по имени Абдельсалам Белейд, согласился на встречу с представителями компании неделю назад. Подразумевалось, что это будет официальная церемония подписания контракта. Шестеро менеджеров, истратив кучу денег, прилетели в Алжир с полным кейсом шампанского «Дом Периньон» и обнаружили, что министр Белейд «отбыл из страны по делам». Менеджеры неохотно согласились на встречу с его заместителем Эмилем Камилем Кадыром. С тем самым Кадыром, который, как обратил внимание Шариф, подписал мою визу.
Ожидая в приемной, пока Кадыр освободится и соизволит встретиться с ними, менеджеры заметили группу японских банкиров. Японцы гурьбой топали в сторону лифта, а в их толпу затесался не кто иной, как Белейд, якобы отсутствующий в Алжире.
Партнеры фирмы «Фулбрайт Кон» не привыкли, чтобы их водили за нос, да еще таким бесстыдным образом. Тем более аж шестерых разом. Они собрались пожаловаться Эмилю Камилю Кадыру, как только их наконец пропустят в его апартаменты. Но когда они предстали пред его светлые очи, помощник министра разгуливал по кабинету в теннисных шортах и рубашке для поло и помахивал ракеткой.
— Какая жалость, — сказал он. — Сегодня понедельник, а по понедельникам я всегда играю сет со своим однокашником. Я не могу его обидеть.
С этими словами он оставил шестерых менеджеров ковырять пальцами в ушах в тщетной надежде, что они ослышались.
Хотелось бы мне посмотреть на ребят, которые сумели бы отшить мексиканцев так же легко, как Кадыр и Белейд избавились от партнеров нашей прославленной фирмы. Должно быть, это еще одно проявление арабских представлений о том, как нужно набивать цену. Однако если шестерым полноправным партнерам не удалось заполучить подпись на контракте, то каким образом смогу это сделать я?
Прихватив бокал с пивом, я встала, вышла на террасу и попыталась разглядеть что-нибудь в темноте сада, который тянулся от отеля до самого моря. Официант не соврал — это и впрямь был настоящий лабиринт. Дорожки, посыпанные белым гравием, петляли между клумб с экзотическими кактусами, суккулентами и кустарником, тропическая растительность соседствовала с пустынной.
На границе сада и пляжа виднелась мраморная терраса с огромным плавательным бассейном, вода в котором подсвечивалась бирюзовым цветом.
От моря бассейн отделяла белоснежная стена, прорезанная многочисленными арками причудливой формы. Если приглядеться, то через эти арки можно было рассмотреть песок на пляже и белые барашки бьющихся о берег волн. С одной стороны ажурная стена упиралась в кирпичную башню с куполом в виде луковицы, похожую на те, с которых муэдзины выкрикивают призыв к вечерней молитве.
Я перевела взгляд обратно на сад, собираясь приглядеться к нему повнимательнее, как вдруг заметила нечто. Всего лишь едва уловимое движение, отблеск подсветки бассейна, блик на ободе велосипедного колеса… В следующий миг видение скрылось в темноте сада.
Я замерла на верхней ступени лестницы и принялась лихорадочно осматривать сад, бассейн и пляж, одновременно напрягая слух. Ничего не было слышно. Ни единого шороха. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Я подпрыгнула от неожиданности.
— Простите, мадам, — произнес официант, глядя на меня как-то странно. — Портье просил меня сказать, что на ваше имя пришло письмо. Раньше он его не заметил.
Официант вручил мне газету и конверт, похожий на телекс.
— Желаю приятно провести вечер, — произнес он и исчез.
Я снова оглядела сад. Возможно, у меня разыгралось воображение. Хорошо, пусть даже и правда я видела велосипедиста, но что в этом такого? Во всем мире люди ездят на велосипедах, и Алжир, разумеется, не является исключением.
Я вернулась в ярко освещенный зал и присела за столик, продолжая держать в руках стакан с пивом. В телексе оказалась всего одна фраза: «Прочти газету, раздел пять». Подписи не было, но когда я развернула газету, то сразу все поняла. Это был воскресный выпуск «Нью-Йорк тайме». Интересно, как газета попала сюда через тысячи миль? Пути сестер милосердия неисповедимы.
