Сидя кашлянул:
– Во-первых, новорожденные не умеют сидеть,
во-вторых, у них не бывает защемления нервных корешков в спине, а в-третьих,
Мотя...
– Что? – насторожился физик.
– Ты же не взял очки нарочно! Случайность тут
исключена, без стекол ты видишь как тумане. Но в прошлый раз, когда мы ездили в
Академию, к тебе подскочила какая-то девчонка и сдуру спросила: «Дедушка, как
пройти в местную библиотеку?» Помнится, ты побелел и довольно сердито ответил:
«Милая, мне до дедушки еще жить и жить, позвольте проводить вас в храм книг».
Что, старый греховодник, задела тебя нимфа за живое? Вот потому-то ты сегодня
без очков. Эх, Мотя, желание казаться моложе – первый признак старческого
маразма. Надеюсь, ты не собираешься пластическую операцию делать?
– Знаешь, Сидя, – обиженно протянул Матвей, –
мы дружим пятьдесят лет, и...
– Шестьдесят три, – поправил Исидор.
– Что? – осекся Матвей.
– Ты неточен в датах. Мы познакомились в год
поступления в университет, нам тогда едва исполнилось семнадцать. Если учесть,
что зимой мне восемьдесят стукнуло, получается, что нашей дружбе намного
больше, чем полвека.
– В общем, я порой удивляюсь, – сказал Матвей,
– ну и мысли забредают тебе в голову. Я и думать забыл о той девочке, она мне в
правнучки годится. Что же касается очков, то ответ прост: я использую новые
капли, и они мне помогли, отлично исправляют зрение.
– Интересно, – кивнул Исидор, – лекарство от
близорукости! Глядишь, скоро придумают физкультуру против кариеса. Не глупи и
доставай очки.
– Я чудесно вижу окружающий мир, – уперся
Мотя.
– Ну-ну... – недоверчиво протянул математик. –
И все-таки метода естественных последствий никто не отменял!
– Это что за штука такая? – заинтересовалась
я.
Исидор поправил ремень безопасности.
– Сейчас объясню. Например, говорят ребенку:
«Вася, не хватай горячий чайник, обожжешься». Твердят сто раз, но Вася даже не
слушает. Мать расстраивается, но упорно дудит в одну дуду. А это неверно! Нужно
применить метод естественных последствий. Один раз предупредила об опасности,
дальше молчи. Ухватится капризник за раскаленную железку и получит урок. Это во
всех случаях срабатывает безотказно.
– Жестоко, – вдохнула я.
– Зато действенно, – отбрил Исидор. – Детей
вредно постоянно сахарным сиропом поливать. В «Домострое» прямо сказано: чтобы
ребенок вырос хорошим человеком, он должен научиться понимать значение слова
«нельзя» и отличать его от «хочу». Тормози, приехали! Сейчас нашего бравого
молодца выкорчевывать из салона будем.
– Я сам выйду, – подал голос Мотя.
И вот уж удивительно – физик действительно
весьма ловко выбрался на тротуар. Не успел лучший друг Сиди одернуть пиджак,
как с нами поравнялись трое мужчин весьма почтенного возраста. Двое были
сухощавыми и в своих строгих костюмах напоминали хорошо зажаренные тосты, а их
спутник оказался толстяком, облаченным в пиджак ярко-фиолетовой расцветки.
Очевидно, несмотря на немалые годы и корпулентность, этот ученый изо всех сил
старался угнаться за модой.
– Добрый день, Матвей, рад встрече, Исидор, –
сказал один из «сухарей», искоса поглядывая на меня.
– Семен! – воскликнул Сидя и стал трясти руку
коллеге.
– Алла Евгеньевна, – расцвел Мотя, делая шажок
в сторону туши в пиджаке цвета спелого баклажана, – замечательно выглядите!
Впрочем, как всегда! Мила! Хороша! Пополнела!
«Слонопотам» в растерянности заморгал, Исидор
кашлянул, Семен с товарищем замерли. А Мотя, не обращая внимания на повисшее
молчание, заливался соловьем:
– Аллочка! В вас соединились яркий талант и
красота, это огромная редкость! С интересом прочел вашу последнюю статью в
журнале. Поражен библиографической подборкой и свежестью взгляда на проблему. А
сейчас я в восторге от вашего внешнего вида. Какой костюм! Удивительный цвет!
Аллочка, вы наша королева!
Семен и его приятель топтались на месте, как
стреноженные кони. Толстяк буркнул нечто невразумительное. Мотя же схватил его
за руку, поднес ладонь к губам и выпалил:
– Примите заверения в искренней любви и
восторге. Я небольшой охотник делать дамам комплименты и полагаю, что физика не
женская наука, но вы, право слово, царица! Верно, Сидя?
Исидор повернулся в мою сторону, вытащил
носовой платок и трубно высморкался. Семен с товарищем, забыв попрощаться,
резво потрусили к входу в здание. Багровый слонопотам, бубня под нос что-то
неразборчивое, последовал за коллегами.
– Я обидел Ерохину? – растерялся Матвей. – Она
неправильно меня поняла?
– Нет, – хмыкнул Исидор, – думаю, Алла была бы
в восторге, услышь она твое вранье! Кстати, Мотя, говорить даме «вы отлично
выглядите, пополнели» нынче не принято. Это в пятидесятые годы прибавление в
весе считалось признаком хорошего самочувствия, сейчас же наоборот.
– Право, я не думал оскорбить Аллочку, –
испугался физик, – но она и впрямь такая пышная. Мне нравятся женщины в теле.
– Матвей, – резко одернул друга Сидя, –
нежелание носить очки сыграло с тобой дурную шутку. Ты сейчас беседовал не с
Ерохиной!
– А с кем? – изумился Матвей.
– Ты осыпал комплиментами Федора Калинина.
– Я восторгался Федькой? – ужаснулся Мотя. –
Но он отвратительный субъект! Унижает аспирантов! Говорят, заставляет приехавших
из провинции свою квартиру убирать, на даче огород копать. Сидя, признайся, ты
шутишь?
– Нет, – сказал Исидор, – я серьезен как
никогда. А еще ты ему руку поцеловал!
– Ужасно! – позеленел Мотя. – Я думал, это
Алла. Нет-нет, Исидор, ты ошибаешься! Ладно, я лица не разглядел, но фигура-то
бабская, вся круглая! И костюм – он же цвета сортовой сирени! Мужчина такой ни
за что не наденет.
Исидор взял Матвея под руку.
– Пошли, небось уже все в курсе, что Ромашин у
Калинина персты лобзал. Послушай моего совета – не снимай очки! Никогда! Иначе
в худшую ситуацию попадешь, охотясь за вечной молодостью.
– Вы долго пробудете на совещании? – стараясь
не захохотать во весь голос, спросила я.
– До вечера просидим, – задумчиво протянул
Сидя.
– У вас же есть мобильный? – на всякий случай
уточнила я.
