– Верно, – подтвердил Матвей, – нам на
конференцию уезжать, а Липу скрутило.
– Как вас зовут, ангел? – догадался спросить
Исидор.
– Анжелика Мартышкина, – представилась я.
– Паспорт есть? – задал следующий вопрос
Матвей.
– Конечно, – кивнула я.
– Давайте, – велел Исидор.
Я протянула ему темно-красную книжечку, Сидя
начал изучать документ.
– Она представилась Анжеликой Мартышкиной? –
спросил через некоторое время дедок.
– Я слышал четко, – отрапортовал Мотя, –
Анжелика Мартышкина.
– Но здесь написано – Альбина Обезьянкина, –
протянул Сидя.
Чувствуя себя последней идиоткой, я удрученно молчала.
Так и знала, что смена имени добром не кончится! Сейчас меня с позором выкинут
вон...
– Ничего, солнышко, – ласково пропел Исидор, –
с каждым может случиться. Я порой домашний адрес путаю. Дорогу знаю, а название
улицы из головы вылетает. Вы молодая, семидесяти еще не стукнуло, а в этом
возрасте склероз можно остановить. Надо принимать рыбий жир.
– Попьете наш коктейль, мы сами состав
разработали, и память восстановится, – заявил Мотя.
– Да какая, собственно, разница – Обезьянкина,
Мартышкина или Макакина? – вещал Исидор. – Если вам больше по вкусу имя
Альбина, так вас и станем звать. Но мне нравится Анжелика.
– Душенька, взбодрите чайник, – попросил Мотя.
Я перевела дух и отправилась искать
электроприбор. Через пять минут мною было сделано несколько открытий. Воду тут
кипятят в эмалированном старом монстре, а плитой служит агрегат, похожий на
железный комод. Ни о каком электронном зажигании и речи не шло. Горелки
накрывались чугунными решетками, чуть пониже, над дверцей духовки, была надпись
«Газоаппарат. 1952 год».
– Солнышко, как там наш чаек? – осведомился
Мотя.
– Извините, не могу зажечь газ, – призналась
я. – Конечно, я готова сварить вам обед из трех блюд, но давным-давно не
пользуюсь спичками. К тому же их тут нет!
– Ничего, дружочек, сейчас разберемся... –
менторским тоном завел Сидя. Он встал и, шаркая ногами, обутыми в домашние
тапки разного цвета, подошел ко мне. – Видите на стене палочку красного цвета?
– Да, – чувствуя себя кретинкой, ответила я.
– Это зажигалка, – вещал дед, – очень удобная
штука, я ее из Лондона привез э... э... э...
– Конгресс тысяча девятьсот шестьдесят второго
года, – резво перебил друга Мотя. – Тебе тогда английская королева премию
вручила, золотую статуэтку.
– Да? Не помню, – почесал бровь Сидя. – А вот
про зажигалочку не забыл. Купил ее в магазине около гостиницы, работает по сию
пору отменно. И так, душечка, нажимаете на кнопочку, слышите звук цик-цик-цик,
и подносите к горелке. Пах – огонь возгорелся!
– Спасибо, – сказала я.
– Никогда не поздно научиться зажигать газ, –
заявил Сидя, возвращаясь к шахматам.
– Человек живет до тех пор, пока осваивает
новые знания, – подхватил Мотя.
Твердо решив реабилитироваться в глазах
стариков, я порылась на полках и поняла – тут не уважают кофе. На центральном
месте белела фарфоровая банка с надписью «Чай».
Заварка пахла анисом, но меня это не смутило.
Я ополоснула фарфоровый чайник, стоявший на мойке, насыпала в него три ложки
темно-коричневых гранул, залила кипятком, подождала пару минут и поставила
емкость перед стариками.
– Еще кружечки, мой ангел, – попросил Сидя.
Я покосилась на старика. Ох, кажется, он
посчитал меня идиоткой, решившей, что хозяин с гостем будут хлебать из носика
чайника. Чашки нашлись в сушке, я аккуратно налила в них темную жидкость. Мотя
осторожно сделал глоток и посмотрел на Сидю, Исидор моргнул, тоже отхлебнул и
спросил:
– Что это?
– Чай, – ответила я.
– А где вы его взяли, дружочек?
– В банке, – я ткнула пальцем в фарфоровую
тару.
Исидор улыбнулся.
– Солнышко, там же сбор от кашля. Неужели вы
не поняли по запаху?
– Нет. Вернее, я уловила аромат аниса, но
решила... подумала... – начала оправдываться я. – Там же надпись «Чай»!
– Заварка находится в банке с надписью
«Вермишель», – сообщил Сидя.
– Ага, – растерянно кивнула я.
– В «Чае» грудной сбор, в «Соде» перец, в
«Муке» лапша, – ввел меня в курс дела Исидор. – Ну ничего, разберетесь. Вот
что, дружочек, я вас на сегодня амнистирую. Устраивайтесь спокойно в своей
комнате.
– Спасибо, – пробормотала я. – А где она?
– Пятая дверь слева по коридору, – улыбнулся Сидя.
– Вы понимаете, что значит «слева»? – спросил
у меня дипломатичный Мотя.
– Да, – подтвердила я.
– Левой рукой не пишут, – Сидя решил все же
помочь домработнице-дебилке, – ложку и авторучку мы держим в правой и ее же
протягиваем, чтобы поздороваться. Если запутаетесь, возвращайтесь!
– Внимательно считайте до пяти, – воскликнул
Мотя, – не торопитесь. Раз, два, три... Что у нас дальше?
– Четыре, пять, – со вздохом продолжила я.
– Ай, молодец! – оживился Сидя.
– Умница, – похвалил Мотя.
– Дорога к знаниям начинается с прилежания, –
отметил Сидя.
– У вас талант к математике, – подхватил Мотя.
Глава 4
Испытывая комплекс первоклашки, побывавшей на
заседании Академии наук, я пошла по бесконечному коридору, считая высокие белые
двери. Раз, два, занавеска на стене, три, четыре, снова занавеска, пять! Я
толкнула дверь, шагнула в абсолютно темное помещение, наткнулась на что-то
холодное, взвизгнула, пошарила руками по стене и нащупала выключатель.
Вспыхнул тусклый свет – очевидно, хозяева экономят
на электричестве.
