– А потом врач появился и объяснил, что речь у
инсультников не всегда сразу пропадает. Болезнь такая, сначала чуть-чуть
долбает, а потом добивает. А улыбка – это «гримаса удара», она почти у каждого
больного возникает. Оставалось лишь надеяться, что к ней речь вернется и
Пелагея назовет имя своего лучшего друга. Да только она умерла и тайну с собой
на тот свет уволокла.
Глава 33
– Значит, документы неизвестно где, – подвела
я итог беседы.
– Да, – закивала Света, – и нам теперь всю
оставшуюся жизнь придется бояться.
– Чего? – уточнила я.
– Не поняли? – сделала изумленное лицо
женщина. – Рано или поздно истории болезней всплывут. Уж наверное, Пелагея
рассказала обо всем своему другу!
Павел закрыл лицо руками.
– Я больше не могу! Поверьте, устал так, что и
рассказать нельзя. Вы правы, я выдумал проклятие из глупого, тщеславного
желания выделиться. Мне так хотелось быть особым, не мальчиком из спецприюта
для детей, перенесших стыдное заболевание, а ребенком из уважаемой семьи. А тут
– папа и мама дипломаты... дворяне... родовая легенда...
– Вполне объяснимое желание, – сказала я. – И
вы сумели вырваться из социальных низов, а такое не каждому удается.
– Но выдумка стала явью – они все умирали! –
простонал Павел. – Поверьте, я их не убивал. Зачем? Ну какой смысл мне
избавляться от Алены, Жанны или Ксюши? Мне везло на женщин, они все были
замечательными! А теперь вот Вера...
– Вы с ней не успели расписаться, – сказала я,
– тут случилась осечка.
– Он сделал Путинковой предложение, – влезла в
беседу Светлана, – и злой рок вмешался.
– Однако Рита Фомина, которой Павел
неоднократно обещал жениться и с которой после смерти Ксюши поддерживал
интимные отношения, живехонька-здоровехонька, – сказала я.
– Что еще за Фомина? – поразилась Светлана. –
Я о ней ничего не слышала!
– Павел был с вами не до конца откровенен, –
кивнула я. – Рита – это слишком личное, ведь так?
Брыкин опустил голову и прошептал:
– Да, я сменил фамилию, прописался к Нинке
Косой, выдавал себя за ее внука, устроился в нормальную школу, получил
аттестат... Да, женился на Алене, чтобы без проблем попасть в институт...
Расписался с Жанной, потому что знал: ее отец совсем не бедный инженер. И с
Ксюшей по расчету в загс пошел... Но я их не убивал, нет. Они сами умирали, а я
пугался до обморока, боялся, дрожал...
– Вас ведь не выдуманное проклятие пугало? –
сказала я. – Вы по другой причине впадали в панику, так?
– Я их не убивал, – твердил Павел, – нет, не
убивал!
– Верю, – кивнула я, – вы их не убивали, но
все же именно вы лишили их жизни. Что называется – хотели как лучше, а
получилось как всегда.
Брыкин замер с широко распахнутыми глазами.
– Вы о чем? – с трудом выдавил он из себя.
Я открыла сумочку и вынула ежедневник.
– Извините, записала для памяти, чтобы не
забыть. Много лет назад в инфекционной больнице имени профессора Попова
произошла кража – летом на склад поступил годовой запас антибиотика, на тот
момент самого мощного средства для борьбы с сифилисом, а через пару дней все
лекарство исчезло, его украли. Следователь, который вел дело, отнесся к нему
халатно. Милиционера не удивило, что больше со склада, на котором хранились
даже наркотики, ничего не пропало, сперли только антибиотик. Времена были
дикие, больница экономила на всем, в том числе на охране, склад – вот уж
преступная халатность! – не был подключен на пульт, огромное количество дорогих
таблеток и ампул стерег дед с берданкой. Главврач клиники оправдывался на
допросе, говорил: «Мы нищее госучреждение. Посмотрели бы вы на постельное
белье... Склад находится в подвале, там нет окон, попасть внутрь можно через
единственную дверь, около нее круглосуточно сидит охранник. Да и нас никогда не
обворовывали». Но в ту ночь бравый дедок заснул, а грабитель открыл ключами
дверь и утащил, что ему было нужно, – тот самый антибиотик. Весь, без остатка.
Через некоторое время дело об ограблении склада легло на полку,
охранника-дедулю уволили, главврач получил выговор, и история поросла быльем.
Но если дело сдано в архив, оно не исчезает, лежит себе, пылится. За каждым
человеком тянется по жизни след из документов. Скажите, Паша, а Рита Фомина,
учась в техникуме, подрабатывала?
Брыкин молчал.
– Чем вас напугал мой вопрос? – улыбнулась я.
– Девушке нужны были деньги на жизнь. Это же естественно. Так она где-то
работала?
– Да, – выдавил из себя бизнесмен.
– И где?
– Вы хотите, чтобы я вспомнил малозначительные
факты чужой биографии хрен знает какой давности? – вскинулся Брыкин. – Рита с
места на место скакала. Мыла полы в стоматологии, убирала кабинет гинеколога,
всего не вспомнишь.
– В основном работала уборщицей по медицинским
учреждениям, так?
– Ну да, – кивнул Павел, – в больницах всегда
требуются санитарки, туда легче устроиться. Но потом Рита поучила диплом и
больше никогда не бегала со шваброй.
– Интересное совпадение, – медленно сказала я,
– в то время, когда случилось ограбление склада, Маргарита Фомина трудилась в
той самой инфекционной больнице. Вернее, она нанялась на работу в июне и
уволилась в конце сентября. Думаю, Рита втерлась в доверие к деду-охраннику и
подсыпала ему в чай снотворное. Кстати, уборщицы имеют доступ к запасным ключам,
они же моют полы повсюду. Странно, что Рита не попала под подозрение. С другой
стороны: тихая, исполнительная девушка-студентка, ни в чем предосудительном не
замечена, а следователь попался безответственный... Фомина очень любила вас,
помогала вам всегда и во всем. Ведь так, Паша, это же была ваша идея?
– Господи, зачем ему самосвал какого-то
антибиотика? – искренне удивилась Светлана. – Лекарство в аптеке купить можно!
– В общем-то, да, но при наличии рецепта, –
ответила я. – Только Брыкин не мог пойти ни за рецептом к врачу, ни в аптеку к
провизору. Ведь так? Павел, я права? Вы хотели их вылечить, да? Пытались
сохранить тайну?
– О чем она говорит? – спросила Света. – Паша,
чего я не знаю?
– Не только вы, – вздохнула я, – но и
остальные тоже. Сам Брыкин не подозревал о последствиях!
– Павел! – топнула ногой Света. – Немедленно
объясни!
Бизнесмен вздрогнул, встал и забегал
взад-вперед по кухне.
