Глава 1
Дрожь пробирала Тори Сандз до костей. У нее зуб на зуб не попадал. Но дрожала она не только от холода — она не на шутку испугалась.
Господи, что ей делать? Она успела добраться до отмели, когда яркое солнце светило, как на пляже в Калифорнии. А занесли ее сюда сентиментальные воспоминания — она хотела пройтись вокруг обрыва и оживить в памяти свои детские игры в пещерах. И совсем забыла, как быстро здесь меняется погода, не говоря уже о приливах.
И вот теперь она в ловушке, потому что при полной воде отмель превращалась в остров. К тому же сгустился туман, мгновенно поглотив все вокруг.
Такой туман раньше называли убийцей. Она тогда была ребенком и жила наверху, на утесе, в поместье Хантингтонов. Она была единственным ребенком в семье дворецкого.
Конечно, она могла бы доплыть или дойти вброд до берега, но она не видела земли, да и течение наверняка унесло бы ее в открытый океан.
Гром загрохотал так оглушительно, что она вздрогнула. Сейчас еще и дождь пойдет.
Как же ей отсюда выбраться? Она никому не сказала, куда направляется. Сотовый телефон отключился, фонаря у нее не было. Неужели придется провести здесь ночь?
«И потом ее сожрало скользкое морское чудовище…»
Эта фраза из давно забытой детской сказки пришла ей в голову.
Надо звать на помощь. Но она не увидела ни одной живой души, когда шла через дюны и насыпи мокрого песка. А что еще ей остается делать?
— На помощь! — изо всех сил закричала она. — На помощь! Я не могу выбраться с отмели. На помощь!
Никто не откликнулся, лишь ритмичный плеск воды о берег. Откуда-то издали донесся звук сирены, подающей сигнал судам. Тори обхватила себя руками и зажмурилась от ветра — пряди волос били ей в глаза. Она была на грани истерики.
— Миссис Марино? — раздался в темноте глубокий мужской голос. — Вы где?
О господи! Значит, она не умрет здесь от холода. Но как он ее назвал? Миссис Марино? А, да. Под этой фамилией она представилась, чтобы Хантингтоны не заподозрили, кто она на самом деле.
— Я здесь! — выкрикнула она. — Что мне делать?
— Стойте на месте.
Какой голос! Она уже в него влюбилась. Твердый, мужественный и уверенный. Такому голосу можно доверять. Хорошо бы еще, чтобы этот человек соответствовал своему голосу.
* * *
Марк Хантингтон с ворчанием стянул куртку и термофутболку. Не таким образом он собирался провести остаток дня. Теперь придется спасать одну из стаи стервятников, налетевших на Шангри-Ла, его фамильное поместье.
Он отдавал себе отчет в создавшейся ситуации. Денег нет. Наследство уплывает. За десять лет военной службы он не накопил достаточно средств, чтобы заплатить налоги, которые его мать давно игнорировала. Ей кажется, что, продав поместье, она разрешит проблему. А она — официальный владелец.
Итак, Шангри-Ла выставлено на продажу. Объявления, которые мать тщательно продумала, привлекли восемь покупателей — они приехали на уикэнд, чтобы осмотреть поместье. Все они, по мнению Марка, мошенники, которых следует утопить.
Ну, разумеется, фигурально. За годы, проведенные им в спецподразделении «морских котиков» армии США, у него в мозгу прочно укоренились такие понятия, как защита и спасение, и, чтобы избавиться от этих этических норм, понадобилось бы нечто большее, чем обычная злоба.
— Говорите со мной, — приказал он стоящей в тумане женщине, поскольку не мог ее видеть. — Я пойду на ваш голос.
— Хорошо! — крикнула в ответ она. — О чем мне говорить?
Он фыркнул. Не все ли равно о чем? Он не собирается вслушиваться в слова, ему важен звук ее голоса. Может, посоветовать ей пересказать условия, на которых она хочет купить его родовое поместье? Ха-ха.
— Спойте песню, — предложил он. Посмотрев на свои пляжные шорты, он решил их не снимать, а куртку и рубашку снял, потому что подумал, что ему придется плыть, если там окажется достаточно глубоко. — Можете рассказать стихотворение. Все что угодно.
Вода оказалась ледяной. Из-за плотного тумана он ничего не видел. Он услышал, как женщина начала что-то напевать. А у нее приятный голос. Он остановился и прислушался. Мелодия показалась ему знакомой. Похоже на кельтскую народную песню. Где он мог слышать это раньше? Но какое это имеет значение? Пусть продолжает петь, чтобы он смог поскорее ее найти.
Недовольно хмыкнув, он двинулся против течения вперед.
Тори слышала, как он приближается к ней. Как она ему благодарна! Она подняла голову, туда, где должно быть солнце, и запела изо всех сил.
Через несколько минут плеск воды раздался совсем близко, и она начала различать темный силуэт.
— Слава богу! — воскликнула она. — Я боялась, что придется провести ночь здесь, на холоде.
Он ничего на это не ответил. Когда он подошел ближе, Тори показалось, что черты его лица ей знакомы. О нет! Этого не может быть.
Он остановился в нескольких шагах от нее.
— Миссис Марино, я Марк Хантингтон. Мардж — моя мать. Так что теперь вы знаете, что я не бомж, промышляющий на пляже.
Сердце у нее глухо застучало. Марк Хантингтон. Что он здесь делает? Она не видела его много лет… пятнадцать, по крайней мере. Она слышала, что он был за границей на военной службе.
Но вот он здесь, смотрит на нее, смотрит не слишком доброжелательно, несмотря на вежливые слова.
— А как вы вообще сюда попали? И зачем?
Он ее не узнал! Это хорошо. Да и как он мог ее узнать? Она ведь едва его узнала. Не узнала бы, если бы встретила где-нибудь еще. В последний раз, когда она видела его, он был эдакий долговязый, самоуверенный подросток, который, вероятно, и не догадывался о ее существовании.
А сейчас он весь состоит из выпирающих мускулов. У него широкие плечи, темные, падающие на лоб волосы и прозрачные голубые глаза, которые враждебно на нее смотрят. Он — самый потрясающий мужчина, каких она когда-либо видела. От волнения она не могла произнести ни слова.
Он нахмурился:
— Вы в порядке?
Она кивнула.
— Э… меня зовут Тори. Но вам, очевидно, это известно. Я просто осматривала пещеры, сгустился туман и…
— Понятно, — прервал ее он. — Значит, все в порядке. Ваш муж забеспокоился, когда вы не появились к чаю. Вас все ждут.
Муж? Какой еще муж? У нее нет мужа. Ох. Но у нее есть Карл Марино, и он выступает в роли ее мужа. Она не должна этого забывать.
— Мне очень жаль, что я причинила столько беспокойства, — сказала она, овладев наконец собой. Неудивительно разволноваться при виде того, в кого ты была влюблена, когда он был мальчишкой. Но ей следует помнить, что он — враг, как и все остальные Хантингтоны.
