Эддисон неуклюже шагнул за адвокатом, вступил на шаткую
деревянную лестницу и взялся за перила.
– Что вы делаете? – спросил раздраженно Мейсон.
– Как – что я делаю?
– Оставляете отпечатки пальцев. Я же велел вам засунуть руки
в карманы.
– Боже, Мейсон, при чем здесь отпечатки? Кому они нужны?
– Полиции, – ответил Мейсон, поднимаясь по лестнице.
Оглядевшись вокруг, Мейсон решился.
– Это должна быть та, третья дверь. – Вынув платок, чтобы не
оставить следов, Мейсон потянул за ручку двери.
Дверь открылась. Запах смерти ударил им в ноздри.
Луч фонаря высветил распластанную на полу фигуру. Труп лежал
лицом вверх, уставившись невидящими глазами в потолок.
– Взгляните через мое плечо, но ничего не касайтесь, –
попросил Мейсон. – Вы его знаете?
Эддисон выглянул из-за плеча Мейсона и посмотрел на труп.
– Это Эдгар Феррел.
– Теперь вам понятно, почему я просил вас убрать руки в
карманы? – сказал Мейсон.
Они спустились вниз по скрипящей лестнице. У выхода Мейсон
задержался, протерев изнутри и снаружи ручки двери.
– Ну, хватит, – заметил Эддисон, – разве это так страшно,
если мы оставим свои отпечатки пальцев? Нам все равно придется вызывать
полицию, сказать, что…
– Мы поговорим об этом позже, – сказал Мейсон, направляясь к
машине.
– Что значит «поговорим позже»? – попытался возразить
Эддисон. – Что это за преступления, о которых не следует сообщать в полицию?
Конечно, я не юрист…
Мейсон завел двигатель.
– Я сказал, поговорим позже.
– Мы можем поговорить и сейчас, – настаивал Эддисон.
Мейсон молча вел машину к шоссе, куда наконец они выехали.
Эддисон продолжал нервничать:
– Ну, что же вы молчите, Мейсон? Что бы вы ни говорили, но
мы должны остановиться у ближайшей телефонной будки и позвонить шерифу.
– Труп Феррела лежит там уже дня три-четыре, – промолвил
наконец Мейсон.
– И что из этого? – спросил Эддисон.
– Из этого следует, что его убили примерно во вторник ночью.
Он почему-то не поехал сразу на рыбную ловлю, а решил заглянуть сюда.
– Понятно, не надо быть юристом или следователем, чтобы
прийти к такому выводу.
– А во вторник ночью вы были здесь, – заметил Мейсон.
– Но об этом же, кроме вас и меня, никто не знает.
– И вы не собираетесь сообщать это полиции?
– Я не настолько глуп.
– Не забывайте, что Веронику вы подобрали как раз в тот
вторник, – напомнил Мейсон.
– Вероника тут ни при чем, это ее не касается.
– Будем надеяться, что это так, – вздохнул Мейсон. – Вы
можете точно показать мне место, где подобрали ее?
– Она стояла на правой стороне, прямо на повороте, к
которому мы приближаемся, вот здесь, у дренажной трубы.
Мейсон вышел на обочину и остановился.
– Может быть, вы все же прекратите пока свои изыскания и мы
уведомим полицию? – раздраженно сказал Эддисон.
Мейсон молча вышел из машины. Эддисон в конце концов
последовал за ним.
– По прямой отсюда до того дома ярдов двенадцать, – заметил
Мейсон.
– Что вы, черт возьми, имеете в виду? – вновь взорвался
Эддисон.
– Предположим, мы явимся в полицию. Ваше лицо – сама
невинность. Вы были удивлены и испуганы, узнав о смерти своего партнера.
Полиция станет задавать вам обычные в таких случаях вопросы. Они захотят
узнать, что вам известно об этом доме и участке. Вы скажете, что хотели купить
его, что Феррел хотел того же. Так?
Эддисон кивнул.
– А потом они спросят вас, бывали ли вы здесь когда-нибудь
позднее. Что вы ответите?
– Почему я должен посвящать их в свои дела?
– То есть вы скажете, что не были?
Эддисон кивнул.
– Вот тут-то и загвоздка. Если вы скажете, что бывали, вам
придется объяснить, когда и почему. Если ваш ответ будет отрицательным, полиция
проверит следы шин, установит, что они совпадают с шинами вашего автомобиля,
потом они доберутся и до Вероники, спросят у нее, где вы ее подобрали. Они
смогут доказать, что…
– Они установят лишь, что я проезжал мимо этого места, как и
сотни других водителей, я ездил по делам.
– Но закавыка в том, что вы отъезжали от дома на первой
передаче. Иначе тут не проедешь. Тихой ночью Вероника обязательно должна была
слышать, как вы едете на первой передаче, она видела, что именно вы, ваша
машина отъезжает от дома и приближается к ней.
Эддисон молчал.
– А теперь заметим еще одно обстоятельство. Когда вы пришли
ко мне сегодня днем, вы очень нервничали, сжимали кулаки, не находили себе
места, чуть не бегали по комнате.
– Еще бы, у меня было достаточно забот.
– Вы – бизнесмен, – прервал его Мейсон, – у вас всегда
достаточно забот.
– Ради бога, Мейсон, говорите прямо, без увиливаний, мне
становится холодно на ветру. Лучше вернуться в машину.
– Когда Лоррейн сообщила вам, что видела автомобиль мужа? –
спросил юрист.
– Точно не помню.
– Когда? – повторил вопрос Мейсон и добавил: – Помните, что
Лоррейн Феррел в полиции будет задан тот же вопрос.
– Я не помню. Похоже, где-то после ленча.
– Я тоже так думаю, – заметил Мейсон.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил Эддисон.
– То, что вы выглядели слишком взвинченным, когда пришли ко
мне. Видимо, когда Лоррейн сообщила вам, что заметила машину мужа, вы сразу
сообразили, что из этого можно извлечь. И вы сразу поехали сюда. Но на этот раз
вы не подъезжали к самому дому, вы оставили машину на дороге, на обочине, вы
пробрались сквозь кусты, перелезли через забор. Увидев, что в доме как будто
никого нет, вы решили выяснить, был ли вообще здесь Эдгар Феррел. Вы…
– Нет, нет! – отчаянно закричал Эддисон.
– Вы вошли в дом, – продолжал Мейсон, – убедившись, что в
нем никого нет. Попытались открыть дверь, увидели за ней труп Феррела и в
панике бросились ко мне в контору…
– Мейсон, ну что вы говорите!
– Я знаю, что говорю, – заявил адвокат. – Вы оставили там
отпечатки пальцев. А это грозит вам местом в камере смертников в тюрьме
Сан-Квентин.
