– Нет. Лауру Мэй Дэйл. Мать Вероники.
– Наконец-то! – не скрывая радости, воскликнул Мейсон.
– Мои люди нашли ее в ресторане, в одном городке в Индиане.
Они тут же посадили ее в самолет, сказав, что от этого зависит судьба ее
дочери. Теперь она здесь. Я не мог сообщить тебе об этом во время заседания.
– Мистер Эддисон, – возвысил голос Мейсон, – подождите
минутку! Пристав, прошу вас, задержите мистера Эддисона.
Пристав, сопровождавший Эддисона, остановился. Мейсон
подошел к Эддисону и, взяв его за руку, зашептал:
– Хорошие вести, Эддисон, наконец-то мы кое-что заполучили.
– Что именно? – не понял Эддисон.
– Сейчас я не могу вам этого сказать, но теперь вы можете
чувствовать себя спокойнее.
Мейсон вернулся к Дрейку:
– Ладно, Пол, пошли отсюда. Теперь мне нужна Делла и ее
блокнот. Я хочу, чтобы показания матери Вероники были застенографированы. А ее
отпечатки следует сравнить с теми, которые полиция обнаружила в загородном
доме. Где эта женщина сейчас?
– В отеле.
– Она никуда не смоется оттуда?
– Нет. Там дежурят два моих человека. Кроме того, мы
пообещали ей, что доставим туда Веронику.
Мейсон усмехнулся:
– Мы можем лишь попытаться доставить к ней Веронику. Мы
свяжемся с Гамильтоном Бергером и заявим ему, что мать Вероники просит дать ей
возможность увидеть дочь.
– Но он же лопнет от злости и скажет, что это свидание может
состояться только в помещении прокуратуры.
– До этого он не сразу додумается. А сначала только
разозлится. Где, ты говоришь, она остановилась?
– Там же, где и дочь, в отеле «Рокевэй». Тут мы учли
психологию.
– Это ни к чему. Она достаточно умна и прекрасно во всем
разбирается. Если она никак не причастна к шантажу, значит, я ничего не понимаю
в людях. Поехали.
Делла Стрит, Пол Дрейк и Перри Мейсон постучали в дверь
шестьсот двенадцатого номера.
– Что нужно? – раздался оттуда грубый мужской голос. Дверь
чуть-чуть приоткрылась. Тот же голос, но уже другим тоном произнес: – О, это
вы, босс. Входите, пожалуйста.
Дрейк в сопровождении Деллы Стрит и Перри Мейсона вошел в
комнату, где находились два дюжих молодчика, способных постоять за себя.
– Где она? – спросил Мейсон.
– В смежной комнате. Но пока она даже не зарегистрировалась
в отеле. Этот номер фактически еще не снят. Мы сейчас как раз думаем, как с
этим быть.
Дрейк мгновенно встрепенулся:
– А вы уверены, что она там? Вы уверены, что она не
воспользовалась другим выходом?
– Что вы, босс. Дверь заперта, а ключ у нас. Она на месте.
Хотите поговорить с ней?
Дрейк кивнул.
– Сейчас доставим ее.
– Минутку, – вмешался Мейсон, – лучше, если вы просто
вежливо скажете, что даму хотят видеть.
– Ладно.
Один из парней постучал в соседнюю дверь.
– Миссис Дэйл, к вам пришли. Не беспокойтесь. Вполне
приличные люди.
Мейсон, ожидавший встретить женщину, заходившую к нему в
контору, был крайне удивлен, увидев совсем другого человека. Это была худая,
измученная работой женщина лет за сорок, державшаяся робко и неуверенно.
– Вы пришли сказать мне о моей дочери?
Мейсон выступил вперед и представился:
– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат. Это Пол Дрейк –
частный детектив. Мы хотим попытаться вернуть вам дочь. Случилось так, что ее
привлекли к суду в качестве свидетельницы. Я сейчас свяжусь с людьми, которые
задержали ее, и попрошу привезти Веронику сюда.
Дрэйк, ничего толком не понимая, сказал:
– Я думал, что вы уже знакомы, ведь вы приходили в контору
мистера Мейсона.
Женщина растерянно улыбнулась:
– Что вы! Я ведь только приехала в этот город. Я так хочу
увидеть Веронику. Я не видела ее больше года. Последний раз она прислала мне
открытку из этого вот отеля – «Рокевэй». Я приехала…
– Вы не видели ее больше года? – спросил Мейсон.
– Да.
– А где вы живете?
– В маленьком городке в Индиане. Вряд ли вы слышали о нем. У
меня там маленький ресторанчик. Всего на десять столов. Но в нем уютно, чисто,
домашняя кухня.
– Значит, вы мать Вероники? – спросил Мейсон.
– Конечно. Почему вы спрашиваете?
– Просто так. Расскажите нам о Веронике.
– Что же мне рассказать о ней?
– Ну, например, сколько ей лет?
– Восемнадцать, девятнадцатый. О нет… Боже! Да ведь ей уже
двадцать! Как летит время…
– Вы ведь сказали, что не видели ее больше года?
– Целый год. Даже, наверное, немножко больше. Ради бога,
скажите, мистер Мейсон, с ней все в порядке? Я так беспокоюсь за нее. Когда она
в этот раз покинула наш дом…
– Это был не первый раз?
– О господи, нет, не первый. Она давнишняя маленькая
бродяжка. Наверное, я слишком многого хотела от нее. Городишко у нас тихий,
молодежи мало. Вероника, я понимаю, была одинока. Она была мне хорошей
помощницей. И посетители любили ее. Она такая приветливая, жизнерадостная.
Когда она жила со мной, мне и задумываться не приходилось о помощниках.
– А когда она первый раз ушла из дома?
– Да так что-нибудь года три-четыре назад.
– И как же это случилось?
– Просто взяла и ушла. Месяца три-четыре я ничего о ней не
слышала. Я так волновалась! Даже заявила в полицию. Потом она вернулась,
объяснила, что поездила по стране и теперь снова готова начать работать. Но ее
хватило ненадолго. Прошло месяца три-четыре, и ее вновь обуяла страсть к
путешествиям.
– Она уходила одна?
– Одна. Но поймите меня правильно. Вероника – хорошая
девочка. Она может ехать вместе с кем-нибудь, но не более того.
– Вы в этом уверены?
– Боже, конечно, уверена. Говорю вам, она порядочная
девушка. Но она не может долго усидеть на одном месте. В душе она вечная
странница, вечная бродяжка. Может быть, это унаследовано от отца. Он был таким
же непоседой, все переезжал с одного места на другое, все искал, как он
говорил, свою судьбу. Когда родилась Вероника, уехал поискать Землю Тысячи
Возможностей. Да так и не нашел ее. Эти его путешествия разорили нас. Но ему
все прощалось. Боже, когда он начинал говорить, как было не заслушаться! Он был
полон надежд. Дважды, по его словам, он едва не стал миллионером. Он погиб в
автокатастрофе, когда Веронике было всего пять лет.
