– Садитесь, пожалуйста, – пригласил Мейсон.
– Благодарю. Я хочу выразить вам свою признательность за то,
что вы сделали для Вероники.
– Не стоит благодарности.
– Весьма стоит. Вы все так блестяще уладили. Подумать
только, знаменитый адвокат бросает свои дела и занимается совсем незнакомой
девушкой. Как ей удалось обратиться именно к вам, мистер Мейсон?
– Не будем об этом. И ни одну из догадок, которую вы
выскажете по этому поводу, я не стану комментировать.
– Вам совсем не стоит быть со мной столь осторожным, мистер
Мейсон.
Мейсон промолчал, усмехнувшись. Женщина тоже ответила ему
легкой улыбкой.
– Вероника – прекрасная девушка, мистер Мейсон, но
чрезвычайно импульсивная.
Адвокат молча кивнул.
– Она хотела начать жить по-своему и отправилась
путешествовать на попутных машинах. Я никогда не ожидала, что она решится на
такое. Она оставила мне записку, что мы увидимся лишь тогда, когда она сумеет
встать на ноги.
– И вы специально приехали за ней сюда? – спросил Мейсон.
– Да.
– Как вы узнали, что она здесь?
– Дети ведь так неопытны. Даже когда они играют в тайну, то
остаются для матери открытой книгой. Я знала, что Вероника не раз говорила о
своем намерении приятельнице, называя ваш город. Поэтому для меня не составило
проблемы отправиться именно сюда.
– Когда вы прибыли к нам, миссис Дэйл?
– На следующее утро после Вероники. Она добиралась на
попутных, и я тоже. Но ей повезло, она приехала быстрее.
– Как вы узнали о том, что случилось? Проще говоря, зачем вы
пришли ко мне?
Женщина улыбнулась:
– Я звонила в разные отели, чтобы выяснить, где остановилась
Вероника. Наконец напала на «Рокевэй». Вы понимаете, мистер Мэйсон, я слежу за
ней тайком. Она бы просто взбесилась, если бы узнала об этом. Но ведь она мой
единственный цыпленок, и я должна знать, что у нее все в порядке.
Мейсон кивнул.
Миссис Дэйл продолжала:
– Я позвонила ей в номер. Просто хотела услышать ее голос и
сразу же повесить трубку. Но она не подходила к телефону. Тогда мне пришлось
обратиться к горничной. Та сказала, что, видимо, с девушкой что-то случилось,
что она возвратилась в отель в сопровождении полицейского и видного адвоката,
мистера Мейсона. А ведь вы действительно знамениты. Так я все и узнала. Мне
ужасно неловко, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
– Сколько ей лет? – спросил Мейсон.
– Всего восемнадцать.
– Да, она еще очень молода.
– Конечно, но она прекрасная девушка и к тому же вполне
разумная, на нее можно положиться.
– Мне показалось, что ей больше, чем восемнадцать, – заметил
Мейсон.
– Неужели? Но ей на самом деле всего лишь восемнадцать.
– Вы собираетесь встретиться с ней? – спросил Мейсон.
– О боже, нет! Я не хочу, чтобы она вообще знала, что я была
здесь. Я просто слежу за ней, чтобы она не попала в какую-нибудь новую беду. Я
думаю, что она еще слишком молода, чтобы продержаться самостоятельно. Но пока у
нее все более или менее в порядке, я не хочу как-либо вмешиваться в ее дела,
как-то ущемлять ее независимость.
Мейсон кивнул, а миссис Дэйл продолжала:
– Видите ли, мистер Мейсон, я думаю, что выбранный ею путь
может многому научить. Я сама прошла его, и сейчас мне кажется, единственное,
чего мне не хватало тогда, так это материнского глаза, чтобы вовремя прийти на
помощь. Но все проходит, и не следует оплакивать несовершившееся. Не так ли,
мистер Мейсон?
Адвокат еще раз кивнул.
– Ну а теперь, похоже, Вероника нашла пока свое место. Она
устроилась на работу в универмаге за тридцать один доллар в неделю.
– Вы на редкость хорошо информированы, мадам, – заметил
Мейсон.
– О да. Мать должна знать все. Понимаете, Вероника странная
девушка. Доверчивая, как щенок, ласковая, открытая к людям, которые дружески к
ней относятся. Возьмите, к примеру, горничную – ей она все рассказала, но тому
полицейскому, что так нехорошо обошелся с ней… Понимаете, мистер Мейсон, она бы
ему и под пыткой ничего не сказала.
– Вы пока еще остаетесь в Нью-Йорке? – спросил Мейсон.
– Нет, дома у меня свое дело. Я живу в маленьком городке в
Индиане, думаю, многие, и вы тоже, о нем никогда не слыхали. Там у меня ресторан.
Теперь, когда я знаю, что с Вероникой все в порядке, я отправлюсь домой. Но
сначала, мистер Мейсон, мне хотелось бы оплатить ваши издержки. Не знаю, как
вас и благодарить.
Мейсон слегка нахмурился, потом сказал:
– Что ж, можете оставить пятьдесят долларов, этого будет
достаточно.
– Ну нет, мистер Мейсон. Вы внесли залог. Вы
высокооплачиваемый адвокат, вы…
– Все это так. Но залог мне вернут, так как дело прекращено…
– Но, мистер Мейсон, просто нелепо думать, что вы будете
что-то делать за пятьдесят долларов. Пятьсот долларов – вот более подходящая
сумма.
– Нет, – ответил Мейсон. – При данных обстоятельствах именно
пятьдесят долларов.
Миссис Дэйл открыла бумажник и извлекла чек и авторучку.
– Вы разрешите, я заполню здесь?
– Пожалуйста, – отозвалась Делла Стрит, предложив ей свое
место секретаря.
Миссис Дэйл заполнила бланк чека Второго банка в
Индианаполисе, указав сумму сто пятьдесят долларов, твердой рукой поставила
подпись, а на оборотной стороне написала: «За услуги, связанные с делом моей
дочери Вероники Дэйл».
– Вот, – помахала она чеком, – думаю, что теперь все в
порядке. Так, пожалуй, будет лучше. Мне совестно согласиться на пятьдесят
долларов. Пятьдесят долларов для Перри Мейсона? Нет!
Она еще раз проверила заполненный чек, затем утвердительно
кивнула и передала его Делле Стрит.
Делла, ни слова не говоря, вручила чек Перри Мейсону.
– Могу я получить расписку? – спросила миссис Дэйл.
– Какую расписку? Зачем? – переспросил Мейсон.
– Я полагаю, что, по существующим правилам, я должна
получить расписку, квитанцию, как мне кажется…
– Выдайте квитанцию, Делла, – обратился Мейсон к секретарю,
– укажите, что мы получили чек Второго банка на сумму в сто пятьдесят долларов
и что, когда этот чек будет предъявлен к оплате, деньги будут считаться платой
за услуги, связанные с делом Вероники Дэйл.
