Мы практически не знакомы с хозяином собаки, просто
киваем друг другу при встрече. С псиной у нас более тесные, можно сказать
дружеские отношения – Нюра порой забредает на наш участок и получает вкусные
кусочки. И как мне объяснить свое присутствие ночью на чужой территории?
Притвориться лунатиком? Загадочно закатить глаза и пробормотать: «Ах, простите,
Игорек, шла к себе домой после свидания и случайно перепутала ваш садик с
нашим. Правда, мы живем на противоположных концах поселка, но это ерунда», так,
что ли? Или честно признаться: хотела отрезать у Нюры малую толику шубы на
парик для куклы?
Все идеи были никудышными: я планирую прожить
в Мопсине много лет и не хочу получить почетный статус местной сумасшедшей.
– Нюрка! – гаркнуло почти над моим ухом. – Ща
разберемся!
Я вздрогнула. Момент для побега был упущен.
Игорь совсем рядом, он бросится вдогонку и непременно меня поймает. Господи,
что делать? И тут мой взгляд упал на собачью будку. Со скоростью ящерицы я
юркнула внутрь и затаилась в самом дальнем углу.
Будучи женщиной, чей вес равен сорока пяти
килограммам, я испытываю большие трудности при покупке одежды, мне подходят по
размеру лишь наряды для тинейджеров. Но, учитывая факт, что я давно вышла из
возраста школьницы, мне не к лицу носить мини-юбчонки и маечки, обтягивающие
тело, как вторая кожа. Сколько раз я расстраивалась, услышав от продавщицы
фразу:
– Элегантное платье, на которое вы указываете,
есть лишь в сорок восьмом размере. Советую заглянуть в отдел детской одежды,
там вы непременно подберете что-нибудь по фигуре!
В отличие от большинства россиянок я пытаюсь
потолстеть, но, поверьте, это еще труднее, чем похудеть. К тому же мне не
хочется превратиться в тюленя. Пусть останется талия в пятьдесят два сантиметра
и стройные ноги, а вот бюст и бедра должны иметь в обхвате девяносто. Но сейчас
я впервые радовалась собственной компактности. Слава богу, я вешу меньше собаки
Лазаревых и легко поместилась в ее будку.
– Нюрка! – донеслось снаружи. – Вылазь, дрянь!
Я сжалась в комок.
– Эй, – вдруг забеспокоился Игорь, – ты че?
Заболела? Не дышишь вроде…
Испугавшись, что Лазарев попытается вытащить
питомицу из домика, я интенсивно засопела.
– Ага, здоровая, гадость, – обрадовался мужик.
– Ну ладно, не обижайся! Дня через три тебя отпустим! Нам щенки не нужны… Эй,
отвечай!
Я начала пофыркивать, поняв, почему Игорь
посадил собачку на цепь, – он не хочет, чтобы она нагуляла потомство.
– Обиделась? – заискивал Игорь. – Вот дурочка!
Ладно, держи!
В отверстие будки просунулась рука, сжимавшая
кусок чего-то омерзительно пахнувшего.
– Ну, бери! – приказал хозяин. – Погрызи!
– Спасибо, не хочу, – пискнула я и тут же
прикусила язык.
– Мама! – заорал Лазарев. – Мама-а-а!
Ма-а-ма-а-а!
Я зарылась в тряпки, которыми был заботливо
покрыт пол будки.
– Охренеешь с тобой! – раздался невдалеке
визгливый женский голос. – Чего колобродишь?
– Нюрка разговаривает, – заплетающимся от
ужаса языком ответил Игорь.
– Да? – засмеялась женщина. – И че она тебе
рассказала?
– Ой, Ритка, ну и дела… – забухтел муж. –
Угостить собачину решил, кость ей в будку сунул, а она противно так провыла:
«Не хочу».
– Че пил? – деловито осведомилась жена.
– Кефир, – бойко отчитался муж.
– А еще? – не успокаивалась вторая половина.
– Мамой клянусь, ничего! – заверил Игорь.
– Значит, со старых дрожжей белочку поймал, –
резюмировала Рита. – Говорила тебе, не квась без продыху, и вот результат,
десять негритят!
– Где негритята? – растерялся Игорь. – Ни
одного не вижу.
– Идиот, – вздохнула Маргарита. – Откуда в
Мопсине эфиопы?
– Ты же сказала, что их здесь десять, –
медленно ворочал мозгами Лазарев.
– Я пошутила, – объяснила Рита. – Ты ваще
скоро как Колька Паршиков начнешь «Ледниковый период» на кухонном столе видеть.
– Хорош тупости гундеть! – обозлился Игорь.
– Мне Зоя, Николая жена, рассказала, – не
успокаивалась Рита. – Она новую клеенку купила, постелила и пошла за картошкой
в кладовку. Вернулась – Колька на стол глядит и ржет: «Жена, ну и хохма!
Сначала тараканы на скользком падали, а сейчас приспособились, на коньках
рассекают». Во до чего вы допиваетесь. Ну-ка, дай сюда кость!
В будку влезла женская рука, подцепила
отвратительный мосол и утащила его.
– Фу! – заорала Рита. – Где ты взял падаль?
– Ну… это… тама, – дал исчерпывающий ответ
муж.
В тесное пространство домика снова проникла
маленькая кисть Маргариты.
– Нюрочка, бедная, солнышко, дай мама тебя
погладит… Ты где? Чмок-чмок! Нюруся, ты заболела? Почему не лижешь мамочку? Эй,
отвечай!
Пахнущие кремом пальцы почти добрались до
моего лица.
– Никого лизать не стану! – выпалила я.
Воцарилась мертвая тишина.
– Слыхала? – отмер Игорь.
– Блин… – придушенно прошептала Рита. – Может,
показалось?
– Двоим сразу? – резонно ответил супруг. – Не,
так не бывает. Нюра, ку-ку, можешь еще словечко сказать?
Я зажала нос пальцами:
– Да.
– Мама! – взвизгнула Рита.
– Вот только любимой тещи здесь не хватало! –
огрызнулся Лазарев.
– Совсем ума лишились, – тут же забухтело
рядом скрипучее меццо-сопрано. – Люди спят давно, а эти по саду шастают!
– Мамуся, иди назад и ляг, – приказала
Маргарита, – без тебя разберемся.
– Без меня все плохо кончается, – отрезала
мать.
– Нина Егоровна, не нервничайте, вам вредно,
давление скаканет, инсульт заработаете, – проявил заботу Игорь.
– Не надейся, любимый зятек, я еще тебя
переживу и на твоей могилке поплачу! – гаркнула Нина Егоровна. – Чем вы тут
занимаетесь?
– Нюра разговаривает, – ввела мать в курс дела
Рита.
– По-человечески, – уточнил Игорь.
