Алессандро окинул ее взглядом, от которого ее желание стало еще сильнее.
— Ни с одной женщиной я еще не терял над собой контроль так, как с тобой, — хрипло проговорил он.
Она сорвала с него галстук-бабочку, расстегнула пуговицы его рубашки, а затем решительно потянулась к ремню и застежке его брюк, желая как можно скорее ощутить его эрекцию своей кожей. Он грубо стянул ее трусики и, опершись на стену, вошел в нее. Она громко вскрикнула, когда он наполнил ее собой. Он начал ласкать ее пальцами, и она мгновенно достигла сокрушительного оргазма. Алессандро сделал резкий вдох и изверг семя внутрь ее все еще дрожавшего тела.
— Надеюсь, я был не слишком груб, — сказал он, тяжело дыша.
— А разве я жаловалась? — ответила она, водя пальцем от его груди к пупку и обратно.
— Ты потрясающая партнерша, Рэйчел. Я и не помню последний раз, когда я чувствовал себя настолько… настолько…
— Неспособным подобрать слова?
Он печально улыбнулся:
— Да, пожалуй, это самое точное описание. С тобой мне не хватает ни дыхания, ни слов.
Рэйчел опустила глаза:
— Ты разозлил меня.
— И ты меня тоже здорово разозлила.
Она посмотрела на него умоляющим взглядом:
— Я не хочу с тобой ссориться.
Он поцеловал ее в лоб:
— Так давай не будем.
— Итак, если мы не будем ссориться, чем же мы займемся до конца этой недели в Париже?
Он поцеловал ее в шею.
— У меня назначено несколько встреч с шейхом, но большую часть времени мы будем предоставлены сами себе.
— Что ты обычно делаешь со своими любовницами, когда приезжаешь в Париж?
Он нахмурился:
— Почему ты об этом спрашиваешь?
Она пожала плечами:
— Мне просто интересно.
— Интересно или ревнуешь?
Рэйчел выдержала его взгляд:
— Я не хочу делать то же самое и ходить по тем же местам. Пусть со мной все будет иначе. Мне хочется, чтобы ты навсегда запомнил эту неделю и не напрягал память, вспоминая, с кем ты был в таком-то месте или ужинал в таком-то ресторане. Хочу, чтобы ты помнил, что это была я, и только я.
— Поверь мне, дорогая, — ответил он, потянувшись губами к ее губам. — Я всегда буду помнить, что это была ты.
Глава 10
Неделя, которую они провели в Париже, была незабываемой. Рэйчел знала, что Алессандро будет помнить ее всегда, как то бесценное время, когда они забыли о своих разногласиях и просто гуляли по Парижу, словно обычная пара. Алессандро мог проходить все большие и большие расстояния, но он все еще опирался на трость, особенно вечером, когда его мышцы уставали. Они не взбирались на Эйфелеву башню и не бродили часами по Лувру, но Рэйчел не возражала. Ей было достаточно того, что он рядом.
Вечером они избегали шумных мест и ужинали в маленьких уютных ресторанчиках. Днем брали напрокат машину и ездили по разным интересным местам — в Живерни, чтобы посмотреть на сад Клода Моне, или в Нормандию, чтобы посетить аббатство Мон-Сен-Мишель. Они останавливались на местных рынках, покупая малину, а потом устраивали пикник и кормили ею друг друга, смеясь над своими запачканными пальцами и одеждой. Они пили вино и шампанское и ели новый сорт сыра каждый день.
А еще они занимались любовью с такой страстью, что после этого тело Рэйчел несколько часов горело. Она все сильнее влюблялась в Алессандро, несмотря на то что времени у них оставалось все меньше. С ним она чувствовала себя единственной женщиной на свете, делавшей его по-настоящему счастливым.
Но он ничего не говорил ей о своих чувствах.
Утром их последнего дня в Париже она проснулась и посмотрела на спавшего рядом Алессандро. Любуясь его чертами, она провела пальцем по его бровям, вдоль носа, по верхней и нижней губе. Почему эти губы никак не скажут ей те слова, которые ей больше всего на свете хочется услышать? Мысль об этом навязчиво преследовала ее, как ноющая боль, — она каждую минуту ждала его признания в своих настоящих чувствах.
Алессандро открыл глаза и лениво улыбнулся ей.
— Мне снился чудесный сон, — сказал он.
Рэйчел снова провела пальцем по его верхней губе.
— Расскажи мне о нем.
Он перевернулся на спину и посмотрел на нее глазами, полными страсти:
— Мне снилось, что я был в Париже в постели с самой прекрасной женщиной на свете.
Рэйчел задрожала от удовольствия, когда его мускулистое тело коснулось ее.
— И ты был так же безумно и безнадежно влюблен в нее, как она в тебя? — с игривой улыбкой спросила она.
Его лицо окаменело на долю секунды, но этого было достаточно, чтобы разрушить чувственное очарование мгновения.
— Рэйчел, — начал он, — это была сумасшедшая неделя — точнее, две недели. Но это совсем не похоже на реальную жизнь.
Сердце Рэйчел упало.
— Ты не веришь, что я люблю тебя? Думаешь, я говорю это только из-за денег?
— Я знаю, дело не в деньгах, — ответил Алессандро, вставая с постели. — Я знаю, ты считаешь, что влюблена в меня, но ты путаешь физическое притяжение с чувствами.
— Не знаю, как у тебя, а у меня чувства точно есть, — раздраженно бросила она.
Он посмотрел ей в глаза жестким, как сталь, взглядом, а затем отвернулся.
— Мне надо готовиться к последней встрече с шейхом. Я позвоню тебе, когда закончу.
Когда Алессандро вернулся от шейха, он объявил, что сделка заключена. Его миссия выполнена, но вместо того, чтобы радоваться, он все больше уходил в себя. Он молчал, хмурился и хромал сильнее, чем обычно, и пару раз, когда ему казалось, что Рэйчел не смотрит на него, он даже вздрогнул.
— Все в порядке? — спросила она, когда они возвращались к машине после вечернего чаепития в кафе.
— Конечно.
— Прости за то, что я сказала сегодня утром. Я не имела в виду, что ты — человек без чувств.
Алессандро молча взглянул на нее, и на его губах промелькнула улыбка.
— Ты сам на себя не похож, — сказала Рэйчел, когда они проехали пару километров. — Вчера мы разговаривали с тобой всю дорогу до отеля, а сегодня ты молчишь.
— Все нормально, — ответил он со вздохом облегчения. — Неделя была тяжелой, и я рад, что она закончилась.
Неужели он рад, что отведенное им двоим время подходит к концу? Оставалась всего неделя, и он ничего не говорил ей о планах продлить этот срок. А ей безумно хотелось побыть с ним подольше и услышать слова любви. Слова о том, что их отношения — не просто сделка, а нечто намного большее. Она уже дала ему возможность признаться в своих чувствах, но он снова ушел от ответа. Его молчание вызывало у нее желание припереть его к стене и заставить признать, что она нужна ему — не только сейчас, но и всегда.
