Выбора нет — ей нужно уходить. Она вернется на кухню, расскажет все дворецкому и передаст Майкла на его попечение.
Как это все странно! И как раздражает…
Глубоко вздохнув, она посмотрела на дверь спальни. Сейчас, скорее всего, он спит. Надо бы занести воду. Это даст ей возможность взглянуть на него еще раз — перед тем, как она уйдет…
Тихонько открыв дверь, Дженис проскользнула внутрь. Перед тем как посмотреть на кровать, поставила графин с водой.
Глаза Майкла были закрыты. Казалось, он крепко спит. Дженис стало намного легче, и она воспользовалась возможностью рассмотреть его с более близкого расстояния. Его лицо показалось ей бледным и осунувшимся, с темными кругами под глазами, но Майкл все равно был невероятно красив. Несмотря ни на что, ее сердце тосковало по нему…
Нет! Ей придется оставить свои чувства и идти вперед. Раньше она была стойкой. Всю жизнь ей приходилось сталкиваться с выбором, а затем принимать неприятные последствия. Сейчас ей необходимо быть особенно стойкой, и она знала, что справится. Будет трудно, но она справится!
В скором времени ей придется убираться отсюда. Так тяжело снова находиться рядом с ним! Старые чувства словно только и ждали, чтобы их выпустили на волю. Но Дженис не могла допустить этого. Майкл не помог, когда ей нужна была его помощь. Он ничего не сделал, чтобы спасти ее от секретной полиции Гранвилли. Любой человек с подобными связями имеет возможность повлиять хотя бы на более лояльное отношение к ней в лагере. Но никакой помощи от Майкла не последовало. Этого простить она не сможет никогда!
Дженис быстро прикинула, что именно необходимо сделать. Во-первых, ей нужна подпись на бумагах для развода. А во-вторых — и это самое главное! — Майкл должен был отказаться от своих прав на ребенка, которого она носит под сердцем. Именно ребенок может стать камнем преткновения…
Она еще раз вздохнула и оглядела комнату — простую и в то же время элегантную, выдержанную в белых и золотистых тонах. В углу на столе стоял плоскоэкранный телевизор. У одной стены Дженис заметила высокий книжный шкаф. Она подошла ближе и начала изучать названия книг, одну за другой.
Ей пора идти. Сейчас! Ну, через минуту…
Что-то глубоко внутри говорило ей — как только она выйдет за порог, ей больше не представится возможность так близко подобраться к нему.
Ее глаза наполнились слезами, мешая ей читать названия.
«Соберись, — мягко сказала она сама себе. — Просто сохраняй спокойствие».
Внезапно мужской голос обратился к ней:
— Что-то ищете?
От неожиданности Дженис подскочила и замерла от ужаса. Голос принадлежал Майклу. В этом не было сомнений.
Она медленно развернулась, сердце стучало где-то в области горла.
— Здравствуй, — сказала Дженис, стараясь говорить бодрым тоном, хотя у нее не совсем это получилось. Она неловко улыбнулась, но при всем этом спокойно встретила взгляд его поразительных голубых глаз. — Как дела?
— Лучше, — ответил он и скривился.
Она выжидала, едва дыша, наблюдая за ним. Ей казалось — Майкл вот-вот взорвется, начнет кричать и прикажет выгнать ее вон. Но прошла одна секунда, потом вторая… Ее удивление начало расти — ничего не происходило.
Молчание затягивалось, ей становилось трудно дышать. Может быть, ему плохо видно в приглушенном свете? Но через секунду он узнает ее!
Его внимание будто рассеялось. Наверное, это действие препарата, который ему вкололи.
Внезапно он бросил на нее пронизывающий взгляд:
— Мой брат нанял вас?
Дженис уставилась на него, совершенно ничего не понимая. О чем он говорит?
«Майкл, — хотела сказать она. — Это же я, Дженис!»
Но она не смогла вымолвить ни слова. Казалось, он не узнавал ее.
Он играет с ней в какую-то игру? Истязает каким-то новым способом?
— Или вас прислали из дворца? — продолжал Майкл, вытянувшись и закрыв глаза. — Я полагаю, так?
Что? Снова дворец? Что здесь происходит?
— Я… нет…
Дженис надо было бы сказать, кто она, напомнить об их совместном прошлом. Она здесь именно ради этого, не так ли?
Но решится ли она? И разве медики не говорили — Майклу нужно избегать эмоционального напряжения?
— Они решили — мне понадобится дневная сиделка, — пробормотал он раздраженно. — Когда они уже прекратят это лечение? Я спокойно справлюсь без чьей-либо помощи.
Она замерла на месте. Он действительно не узнает ее? Но это сумасшествие! Как Майкл мог ее забыть? Ради всего святого, они же женаты! Возможно, этот брак не был выдержан в принятых традициях, зато он был бурным и… прекрасным. И Дженис совершила огромную ошибку, огорчив Майкла. Все действительно выглядело ужасно, когда он понял, что она натворила. Майкл потерял веру в нее, а его реакция в свою очередь разбила ей сердце…
Дженис внимательно взглянула на его бледное лицо, на короткие темные завитки волос, обрамляющие голову словно лавровый венок. Он казался очень уставшим… А может, полученные ранения оставили свой след и на его психике?
Скоро подействует препарат, который медики вкололи ему, и Майкл заснет.
Ей нужно уходить!
Но Дженис мешкала. Она страстно, всем сердцем любила этого мужчину. К тому же он — отец ее будущего ребенка. Как он мог не узнать, кто она?!
— Разве ты не знаешь, кто я? — спросила Дженис, досадуя на свой дрожащий голос. — Разве ты не знаешь, зачем я здесь?
Он посмотрел на нее будто через туман:
— Простите, мы встречались с вами раньше?
Она уставилась на Майкла, не веря своим ушам. Может, это сон? Нет, реальность. Может, он просто притворяется? Нет, вряд ли… Майкл был раздражен, но никакой тайной враждебности к себе она не заметила. И он не узнал ее. Он действительно не знал, кто она.
— Если вы медсестра из госпиталя, то прошу прощения. — Майкл криво улыбнулся. — Я не всегда был образцовым пациентом. — Он сморгнул, как будто что-то причинило ему боль. — И… находился где-то в другом месте. Мог не заметить вас.
Дженис кое-как удержала смешок.
— Я не настоящая медсестра, знаете ли. Я что-то вроде…
— Телохранителя? — Он кивнул, будто сообразив наконец, почему ее поведение столь странно. — Я понял. Со всеми этими переговорами, которые происходят постоянно, они решили — мне не помешает дополнительная защита. Тем более учитывая мое состояние…
— Защита. — Дженис почувствовала себя попугаем, повторяющим его слова.
Но ей нужно было понять, как вести себя дальше! Она понятия не имела, о каких переговорах идет речь. И он так обыденно об этом сказал… Значит, любой, кто следил за новостями, а не просиживал недели в тюремном лагере, знает об этом.
