Физрук Виталий Николаевич с секундомером в руке и красным свистком на груди убрал с беговой дорожки сухую ветку, и у линии старта встала первая пара – Андрей Айпин и Володя Абрикосов. Парни готовились бежать стометровку.
Остальные одноклассники в черных шортах и красных футболках ждали своей очереди. Захар разговаривал с Тимкой в общей толпе, Лева в одиночестве стоял сбоку дорожки в наполеоновской позе, скрестив руки на груди, и смотрел на бегущих. У него одного футболка белая с надписью «CUBA». Физрук поднял руку, свистнул – и новая пара рванула по беговой дорожке. Вот Левка бежит – высокий, стройный, волнистые волосы ветер откидывает назад. А вот Захар. Он от Левки немного отстал, хотя у него такие же длинные ноги. Крепкие волосатые ноги. Темные прямые волосы до плеч. Сейчас они завязаны в хвост. Как странно, что они попали в одну пару. Ах да, у них обоих фамилии на «К». Физрук вызывает всех по журналу. Левка симпатичнее Захара в двести двадцать пять раз. Кажется, он даже красивый. Но почему-то Капитонов не волнует меня, а Захар проник во все печенки. Почему бы мне не перевлюбиться в Леву. Перезагрузить сердце. Перезагрузка – разве это сложно? Нажал кнопку… Ох… Жалко, что сердце не компьютер.
Вместе со мной на парней любовалась рыжая псина. Интересно, что ее привлекло? Косточек на стадионе никаких не валялось. Поведение животных загадочно, как поведение людей. У людей есть хотя бы мотивация, а у псины что? Я, например, любуюсь Захаром, а псина кем? Собака почесала задней лапой ухо, оскалив белые зубы. Поймала на лету осеннюю муху, клацнув зубами! Внимательно поглядела на меня – на что я смотрю, ведь ничего интересного, по ее мнению, не было. Умчалась.
– Ветка, приветка! – Аня Водонаева со своей всегдашней приветливой улыбкой сбежала со школьного крыльца и махала рукой. Анька прямо-таки лучезарная девушка. Волосы красит в рыжий цвет. Ей нравится быть рыжей, яркой, солнечной. Тоже задержалась в школе. Домой отправились вместе. Нам по пути, ее девятиэтажка напротив нашего дома, с другой стороны от дуба-ветерана.
– Ваши парни бегают, да? Ну, и как? Ты на кого смотришь? На Захара, на новенького?
Мы медленно бредем по тротуару. С одной стороны в так называемом школьном парке тусовались тощие березки, робко трогая друг друга ветвями. Эти деревца уже лет пять высаживали выпускники перед тем, как навсегда покинуть школу, на некоторых даже фанерные бирки сохранились – «Саша Колегов», «Михаил Колымагин». Через два года новую партию деревьев посадим мы. Ни за что не назову дерево своим именем. Или просто напишу: «Ветка». Самое подходящее для дерева имя: Ветка. С другой стороны был школьный стадион, где сейчас соревновались патлатые парни из десятого «А», будущие олимпийцы.
– На обоих смотрю. На Захара, на Леву.
– Ты жадна, мать. С кем-нибудь одним определись. Два парня – один другого лучше. Девчонкам это не понравится.
– А у меня, Ань, вообще зверские аппетиты. Я подсчитала, что со мной могли бы дружить четверо недурных собой и не глупых юношей.
– Ого! Четверо! Где ты столько нарыла?
– Разреши не конкретизировать, ага? Я ведь не только со школьными парнями общаюсь.
Я фанатка слов, дурочка я. Я люблю то, чего нет и что не нужно. Два года назад я хотела дружить с человеком слов. Там, в редакции «Юности города». Хотела быть с ним рядом, слышать его, читать его, он был моим братом по словесному измерению. Но он сказал: «Нет». Наверное, это правильно. Нельзя быть вместе двум людям, которые пишут стихи. Чтобы лучше слышать себя.
– Вот потому девчонки в классе с тобой и не дружат… Всех парней заграбастала.
– О, Анют, ты не знаешь… На самом деле, много девиц хотели бы дружить со мной. Я с ними сама не дружу. Дружба – это не то, что мне нужно, этого слишком мало. Я, Ань, от сильного пола жду только любви, от слабого – только поклонения, понимаешь, да? А дружат пусть с домашними собачками и соседями.
– Ты мизантроп.
– Может быть. Я ненавижу… нет, я просто презираю тихо и снисходительно практически всех.
– Никогда бы этого про тебя не сказала, – Аня лучезарно улыбнулась, пожала плечами.
– Но я не показываю этого… – продолжала я, медленно ступая по осенним листьям. – Я тактична и добра, всем подряд улыбаюсь, но такое мощное презрение не может не почувствовать любое живое существо. Чувствуют и наши девчонки. И мне от них не только любви не дождаться, но даже легкого приятия, Анют. Просто замкнутый круг. Я хочу отгородиться от них, закрыться, исчезнуть, спрятаться куда-нибудь. Чтобы не видеть их красивые бессмысленные физии, их одежду, их сумки, их прически, туфли, помаду…
Ветер гнал перед нами сухие листики, автобусные билеты. Встретились два малыша с рюкзаками за спиной, уплетавшие бананы. Шли в школу ко второй смене и подкреплялись перед уроками. Один бросил банановую шкурку в кучу сухих листьев, которую смел дворник. Молодец, нес ее до кучи, не бросил сразу себе под ноги.
– Меня ты тоже презираешь? – Аня, все так же улыбаясь, глядела на меня, и в ее улыбке и взгляде я прочитала легкую снисходительность ко мне, независимой, а в сущности, больной манией величия дурочке.
– Ты, Анют, исключение. Ты независимая девушка, такие мне нравятся. И тряпки тебя интересуют в меньшей степени.
– Интересуют, интересуют, еще как, ты не знаешь.
– Но единственное, что меня по-настоящему волнует, – я сама, – я несла эту чушь и не могла остановиться. Бывает, что я завожусь просто так, ни с чего. Это, наверное, потому происходило, что в классе я действительно чувствовала отчужденность со стороны одноклассниц и всеми силами старалась показать, что мне самой они по барабану.
– Да, ты сложная штучка. Соответствуешь своему имени – Виолетта Покровская.
Мое имя Аня произнесла как со сцены – торжественно, по-театральному выставив руку вперед. Еще и ногой притопнула. И опять мне показалось, что она надо мной издевается.
– Только, Анют, не говори никому, ага? Меня закидают камнями.
– Ладно. Так и быть, не скажу.
– Только вот что я знаю, Анют. Когда мне стукнет тридцать, я буду стоять в огромном желто-зеленом продуктовом магазине, вспомню этот разговор за одну секунду и пойму, что ничегошеньки в жизни не сделала. Вот это будет закономерно. А все остальное – путь к этому.
– Хорош, Ветка, философствовать. Мне становится скучно. Встретимся в тридцать лет… в этом… желто-зеленом продуктовом, – Анька хихикнула, – поговорим. Скажи лучше – на пляж сегодня пойдешь?
– Если Лева пойдет, и я пойду.
– Вот и познакомишь меня с ним.
– Ты хочешь с ним познакомиться?
– А что в этом странного? Интересный тип. Красавчик. Все наши девчонки его заметили.
– Я об этом подумаю, Ань. Ты особа видная. Левка может в тебя влюбиться.
– Ну так пусть влюбится!
– Нет.
– Ты, Покровская, знаешь кто?
