Встав, Константин вошел следом за Сиенной в реку. Он наклонился, прополоскал волосы, затем выпрямился. Глазами нашел Сиенну. Она уже надела на голое тело блузку, которая почти просохла под лучами теплого солнца.
Константин тоже оделся, хотя джинсы были еще мокрые.
Сиенна уложила волосы в аккуратный пучок. Она старательно избегала взгляда Константина.
— С этим надо покончить. Заниматься сексом без предохранения — полное безрассудство, — наконец сказала она.
— Так уж получилось, — вздохнул Константин.
Сиенна уселась поудобнее на камне и начала чистить кроссовки. Наблюдая за тем, как тщательно она это делает, Константин все понял. Сиенна была перфекционисткой, ее не устраивало нечто среднее, она всегда стремилась к лучшему. Это одновременно и раздражало Константина, и притягивало.
Ее честолюбие было своего рода защитным механизмом, способом борьбы с внешним миром.
Константин подошел к Сиенне, взял ее за руки, присел перед ней на корточки и нежно произнес:
— Прости меня, пожалуйста, за то, что мы не предохранялись. Честно говоря, это было невозможно, так как я не захватил презервативы. Обещаю, в следующий раз я обязательно воспользуюсь ими. В домике полно презервативов, их доставили туда вместе с едой.
— Ты не сомневался, что я проведу там с тобой время? — удивилась Сиенна.
— Брось, ты все знала наперед. Когда я предложил тебе сесть в машину и ты согласилась, нам обоим было ясно, чем это закончится. Я никогда не заставлял тебя делать то, чего ты не хочешь.
Беременность — серьезный шаг для женщины, и если Сиенна забеременеет, в чем Константин не сомневался, то решение было очевидно — они поженятся в течение месяца.
Глава 15
Сиенна старалась не смотреть на Константина. Она сосредоточенно зашнуровывала кроссовки. Он обхватил рукой ее лодыжку. Сиенну охватили воспоминания. Она вспомнила, как Константин в первый раз помог ей надеть туфельку. Это было так проникновенно, так романтично и исполнено такой любовью, что Сиенна немедленно растаяла… Но сейчас все по-другому.
— Не надо, — попросила она.
Может быть, она слишком упряма и придирается к нему, но ей не нужны такие жесты, по крайней мере до тех пор, пока она не убедится, что Константин ее любит.
Он нахмурился и осмотрел ее с головы до ног:
— Да у тебя же кровь на голове. Надо было сказать об этом раньше.
Сиенна машинально прикоснулась рукой к ране. Кровь коркой запеклась в волосах.
— Да это царапина.
Константин порылся в пакете и достал оттуда аптечку. Сиенна отправилась к реке, чтобы промыть волосы. Когда она вернулась, Константин настраивал рацию.
Бюстгальтер был еще мокрый, и она засунула его в карман джинсов. Молодая женщина побрела вдоль берега, чтобы прогуляться и подумать. Мысль о беременности не выходила у нее из головы. Сиенна винила в первую очередь себя. Это она не смогла устоять перед соблазном.
Вдруг краем глаза она уловила какое-то движение. Константин направился к ее чемоданчику. Что ему понадобилось? Он взял чемоданчик и куда-то понес.
Сиенна не выдержала. Она бросилась к Константину и вырвала из его рук кейс. Мало того что он отобрал у нее любимую работу, любимую компанию, так еще посягает на последнее.
— Тебе он не нужен, — сказал Константин. — Тяжести таскать не позволю.
— Нет, нужен, и мне совсем не тяжело.
Константин прищурился, оценивая ситуацию. Сиенна мертвой хваткой вцепилась в чемоданчик, словно он действительно представлял большую ценность.
— Образцы украшений и бланки заказов — это последнее, что тебе сейчас требуется, — укоризненно проговорил он.
Сиенна почувствовала, что щеки ее заливает краска. Значит, Константин все знал с самого начала. Он видел чемоданчик в ее номере и догадался, что в нем лежит.
— Это не чемоданчик с образцами, это портативный офис, — попыталась оправдаться она.
Сиенна сжала в руках чемоданчик и решительно отправилась к камню, на котором сидела раньше. Она открыла его и стала проверять, не намокло ли содержимое. Бланки заказов, естественно, уже ни на что не годились. Но выкинуть их прямо сейчас Сиенна не могла, так как поблизости не было урны.
Там же лежал ноутбук. К счастью, он был в плотном чехле и не успел намокнуть. Сиенна включила его. Все работало исправно.
Нужно было проверить еще и телефон. Сиенна вытащила его из кармана и попыталась включить. Бесполезно. Разочарованная, женщина засунула его обратно в карман.
Константин подошел к ней, держа в руках аптечку. Сиенна заволновалась. Он был так близко, что она ощущала тепло его тела. Он заставил ее наклонить голову и принялся осматривать рану. Лицо Константина было так близко, что Сиенна видела черные прожилки в радужках его бездонных глаз. Он обхватил ладонями ее лицо, посмотрел ей в глаза и сказал:
— Если ты забеременеешь, мы обязательно разберемся с этим. Не волнуйся. А пока будем пользоваться контрацептивами.
Сиенна отодвинула чемоданчик подальше от него.
— Если вообще в дальнейшем будет секс, — уточнила она.
— Какова вероятность того, что ты забеременеешь? — спросил Константин.
Сиенна быстро прикинула в уме, и оказалось, что это более чем вероятно. Все женщины рода Амбрози отличались способностью легко беременеть.
— Да, это вполне возможно, — призналась она.
Константин провел большим пальцем по ее губам:
— Тогда я не буду к тебе приставать. А теперь сиди смирно, нужно обработать рану.
Он осторожно пригладил волосы Сиенны, нашел ранку и начал аккуратно обрабатывать ее антисептиком.
— Ой! — воскликнула она.
Константин усмехнулся:
— Терпи!
— Конечно, тебе легко говорить. Не у тебя на голове кровоточащая рана, — возразила Сиенна.
— Она совсем маленькая, — заметил Константин.
— А почему ты с ней так долго возишься?
Константин ничего не ответил, наклонил ее голову под удобным углом и продолжил обрабатывать рану. Кожа была содрана, и рана пощипывала.
Сиенна долго смотрела на ссадину на щеке Константина. Она постепенно наливалась кровью и превращалась в здоровенный синяк.
— Обо что ты умудрился удариться? — наконец спросила она.
— О твой ужасный чемоданчик. — Константин злобно покосился на кейс, стоявший у камня.
Сиенна машинально схватила чемоданчик и прижала к себе. Она готова была защищать его, как ребенка. Хороший чемоданчик! Он не хотел поранить ее. Его целью скорее всего был исключительно Константин.
Наконец он поднялся:
