— Да, — пробормотал он.
— Мне жаль, Мэттью.
Он тихо вздохнул:
— Мне тоже. Я бы хотел занимать в списке возможных доноров первое место, а не последнее.
Сюзанна хотела спросить его, как он справляется со всем, что на него навалилось, но подумала, что не имеет права вмешиваться в его частную жизнь. Он пригласил ее в свой дом только для того, чтобы она была поблизости, если Флинну срочно понадобится пересадка костного мозга. Он не хочет, чтобы она привязывалась к его сыну и задавала ему личные вопросы. Ей следует помнить, что она всего лишь потенциальный донор. Ничего больше.
Глава 3
Когда следующим утром Сюзанна жарила тосты, в кухню вошел Мэттью, и ее самообладание затрещало по швам. На нем были темно-синие брюки и рубашка цвета жженого сахара. Несколько пуговиц на ней было расстегнуто, и ее взору предстала сильная крепкая шея и темные волосы на груди. Вчера вечером он тоже был без пиджака и галстука, но на рубашке была расстегнута только верхняя пуговица, и она ничего этого не видела. Ее сердце учащенно забилось. Она осознала, что таращится на него, но не могла отвести взгляд.
— Доброе утро, Сюзанна, — произнес он ровным глубоким голосом. — Вам понравилась комната? Вы хорошо спали?
Сглотнув, она перевела взгляд на тостер.
— Доброе утро. Комната просто замечательная. Я спала как ребенок.
— То есть вы просыпались каждые два часа и хотели есть?
Снова посмотрев на него, она увидела в его зеленых глазах озорной блеск.
Его шутка помогла ей расслабиться, и она улыбнулась:
— Флинн плохо спал, когда был младенцем?
— Да. Он только с восьми месяцев перестал просыпаться по ночам. Сейчас с этим все в порядке. — Мэттью направился к большому серебристому аппарату. — Я собираюсь варить кофе. Приготовить на вашу долю?
— Да, спасибо, — ответила Сюзанна. Она не стала сама включать дорогую кофемашину, так как боялась ее сломать.
Когда он отошел от нее, она обнаружила, что его ноги босы. У нее перехватило дыхание. Прежде ей много раз доводилось видеть босые мужские ноги, правда на пляже, а не на кухонном полу. Ступни Мэттью, выглядывающие из-под брюк, с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями, выглядели очень сексуально. Она вдруг представила себе, как они касаются ее ног в постели, и ее бросило в дрожь.
— Какой кофе вы предпочитаете?
Его вопрос привел ее в замешательство. Он сейчас думает о таких простых вещах, в то время как у нее на уме…
— Э-э… черный с одной ложкой сахара, — хрипло произнесла она.
Мэттью нажал на кнопку, и машина зажужжала, дав возможность Сюзанне взять себя в руки, прежде чем продолжить разговор.
Почему этот мужчина так на нее действует? Может, все дело в странной ситуации, в которой она оказалась? В ложной интимной атмосфере? Или в самом Мэттью Кинсейде?
Шум прекратился, и на смену ему пришла неловкая тишина.
— Завтра я приготовлю полноценный завтрак, — сказала она, нарушив ее. — Может, вы хотите что-то еще, кроме тостов?
— Обычно по утрам я готовлю нам с Флинном омлет, но когда я один, обхожусь тостами.
Прислонившись к стойке, он сложил руки на груди и скрестил босые ноги. Сюзанна поспешно отвернулась, вставила в тостер еще два куска хлеба и направилась к холодильнику.
— Кара звонила, — сказал он. — Она хотела узнать, не могли бы вы посидеть сегодня утром с Флинном вместо нее. Обычно она сама справляется, но с этими приготовлениями к свадьбе совсем замоталась.
Сюзанна повернулась к нему, держа в одной руке масло, а в другой мед.
— Она выходит замуж?
«Радостное событие пойдет этой семье на пользу».
— Нет, наша сестра Лили. Кара организует свадьбу. Если вы не хотите так рано ехать в больницу, я поеду сам. Я планировал утром немного поработать, а днем несколько часов провести с Флинном, но…
— Не беспокойтесь, я с ним посижу, — улыбнулась Сюзанна, радуясь, что может быть полезной. — На сегодня я планировала только поездку за продуктами, но ее можно совершить на обратном пути.
На его лице появилась благодарная улыбка, которая стоила всех ее волнений и тревог.
— Вы не против, если мы будем завтракать за кухонным столом?
Сюзанна посмотрела через стеклянную дверь на маленький дворик, купающийся в лучах утреннего солнца.
— Я видела на улице садовую мебель. Может, поедим там?
— Конечно. Сейчас довольно тепло.
Найдя поднос, она поставила на него тарелки с тостами, масленку и баночки с джемом и медом. Мэттью поставил на поднос кружки с кофе и наклонился, чтобы его поднять. Почувствовав запах свежести, геля для душа и чистой рубашки, Сюзанна закрыла глаза, чтобы им насладиться. Когда Мэттью отошел от нее, ее глаза снова открылись. Радуясь, что он ничего не заметил, она взяла столовые приборы и вышла вслед за ним на мощеную площадку.
Легкий бриз играл листьями кустов, окружающих маленький дворик. Он походил на сказочный уголок, спрятанный от реальности. Отойдя от столика, Сюзанна подставила лицо солнцу и, все еще держа столовые приборы, развела руки в стороны, словно пытаясь поймать солнечные лучи. Они согревали кожу, а ветерок играл волосами. Будь она здесь одна, могла бы простоять так несколько часов.
Опустив руки, Сюзанна повернулась и обнаружила, что Мэттью стоит в нескольких футах от нее и пристально за ней наблюдает. У нее перехватило дыхание. Сказав себе, что смущаться нечего, она пожала плечами и положила столовые приборы на поднос.
— Я люблю бывать на свежем воздухе, — сказала она, чувствуя себя неловко.
Один уголок его рта дернулся.
— Я вижу.
В детстве она любила играть на улице в солнечные и ветреные дни. Даже сейчас, будучи взрослой, она продолжает получать от них удовольствие.
— Работая в офисе и живя в квартире, я стараюсь бывать на свежем воздухе всякий раз, когда у меня появляется такая возможность. Просто для того, чтобы почувствовать прикосновение солнца и ветра к моей коже. Это восстанавливает силы.
Жилка у основания его шеи запульсировала еще сильнее.
— Думаю, вы правильно делаете. — Его веселый тон был фальшивым.
— Если я слишком долго нахожусь в четырех стенах, я становлюсь вялой, — ответила она и удивилась хрипотце, появившейся в ее голосе.
В воздухе повисло молчание, и каждая нервная клеточка в ее теле зазвенела. Напряжение, повисшее между ней и Мэттью, стало почти осязаемым. Его глаза потемнели, и по ее спине пробежала дрожь.
Наконец он прокашлялся и произнес:
— Вы интересная женщина, Сюзанна Пэрриш.
