– Что тут у нас? Сейчас прочитаем… – запела
Таня. – Сколько лет нашим частям? Кожа лица – семьдесят, тела восемьдесят,
грудь шестьдесят восемь, ягодицы пятьдесят три. Ну да, филей почти у всех на
высоте. Руки – сто, ноги – сто двадцать. Вполне приличный результат.
– Вы полагаете? – дрожащим голосом
осведомилась я. – Мне вообще-то еще далеко до пенсии. Я думала, что нормально
выгляжу. Ну, может, немного гусиных лапок образовалось. А тут – семьдесят…
восемьдесят… сто двадцать… удавиться хочется.
– А смысл? – откликнулась Таня, распахивая
белый шкафчик. – Ну повеситесь, и чего? Моложе не станете, наоборот, в
результате удавления совсем испортитесь. Следует соблюдать главный принцип: не
навреди. Бросайте сюда одежду, я предлагаю уникальную омолаживающую процедуру
из масла морских водорослей пингваниум.
Я, уже успевшая снять часть шмоток, замерла с
вытянутыми вверх руками, потом с интересом спросила:
– Разве у травы есть жировая прослойка?
Таня рассмеялась.
– Бывает же оливковое масло, а это
водорослевое.
– Понятно.
– Новейшее изобретение. Производят лишь у нас.
Понимаете, только в районе Сантири обитает вид рачков, которые, питаясь
ламинарией, сами становятся добычей пингвинов. Последние плавают стаями, они,
отправляясь летом к себе домой, запутываются в морской траве, оставляя на ней
чешуйки своей кожи. Вот почему водоросли получили название пингваниум
[4].
Они
не подлежат транспортировке, используются на месте сбора, свежими. Да сейчас
весь мир о пингваниуме судачит, все звезды делают эту процедуру! Вы ложитесь,
ложитесь на кушеточку.
Я залезла на мягкий, застеленный белоснежной
простынкой топчан, а Таня принялась открывать шеренгу банок, безостановочно
болтая.
– Конечно, встречаются жулики, которые просто
обмазывают клиентов рыбой и врут про пингваниум. Я считаю, что таких людей надо
расстреливать! Они позор нашего цеха.
– При чем тут рыба? – для поддержания
разговора поинтересовалась я.
– Морская трава имеет специфический запах!
– Фу! – скривилась я.
– Вот тут вы не правы, – категорично
произнесла Таня. – Производителям ничего не стоит добавить отдушку, но это же
химия! Ненатуральное! От такой штуки нет никакой пользы, кроме вреда! А если
слегка приванивает, то сомнений нет: здесь все без обмана. Не щекотно? Не
холодно? Может, обогрев кушеточки включить? Какую музыку хотите? Шум прибоя?
Леса? Пение птиц?
Я закрыла глаза, меня неудержимо клонило в
сон. Голос Тани был таким нежным, убаюкивающим – косметолог не издавала резких
звуков, бормотала на одной ноте. По моему телу скользила ладонь, которой
женщина намазывала на кожу серо-розовую массу, довольно сильно пахнущую свежей
селедкой, в комнате было не жарко и не холодно, а в моей голове не осталось ни
одной мысли.
– Аромат? – проник вдруг в сознание вопрос.
Очевидно, Таня задала его чуть более громко.
– Спасибо, он не противный, – с большим трудом
ответила я.
– Какой хотите запах? – уточнила Таня. – В
кабинете я имею в виду.
– Все равно, – еле-еле ворочая языком,
выдавила я из себя.
– На мой вкус?
– Да.
– Ну тогда спелый персик. И еще! Не волнуйтесь
по поводу окна. Оно открыто, но сюда никто не сумеет пролезть, его закрывает
решетка. А кроме того, выходит окно в сад, и посторонних там нет. Мы стараемся
не включать кондиционеры, от них одна беда… болезнь… воспаление… спокойно…
массаж… камни…
Мои уши перестали воспринимать речь, тело
распласталось по кушетке, и весь окружающий мир исчез.
Сколько времени я провела в дреме, осталось
неизвестным, но в какой-то момент по ноге забегали мурашки. Никаких неприятных
ощущений я не испытала, однако проснулась. Открывать глаза было лень, нос
уловил странный запах – вроде бы сильно воняло рыбой, но одновременно
освежителем для туалета с резкой фруктовой отдушкой. На секунду у меня
создалось ощущение, что я лежу на транспортере конвейера консервного завода во
Владивостоке и он меня провозит мимо сортира.
Мурашки по ноге забегали интенсивнее. Сначала
они оккупировали правую конечность, затем переместились на левую, поднялись к
животу, груди, достигли шеи и… запищали.
Я вздрогнула и открыла глаза. Прямо перед моим
лицом ползало что-то серое и явно живое. Оно двигалось по моему телу, слегка
царапая когтями кожу, энергично работало шершавым языком и издавало странный,
но совсем не злобный звук, нечто вроде:
– Фрр… хрр… шрр…
На долю секунды я растерялась, потом заорала:
– Таня!!!
Неведомое существо с легкостью перескочило на
подоконник, безо всяких усилий протиснулось сквозь решетку и исчезло в саду.
– Я туточки! – весело донеслось из коридора, и
в кабинет, распространяя приятный аромат кофе, вошла Таня. – Знаю, знаю, вам
почудился монстр, который ходит по телу и слизывает пингваниум.
– Вы умеете читать мысли? – изумилась я.
– Нет, – засмеялась Таня. – Просто многие дамы
одно и то же рассказывают: открывают глаза, а на груди сидит…
– Серый, с когтями, – подхватила я.
Таня развела руками.
– Глюк. Пингваниум – натуральный продукт,
следовательно, имеет генную память. Наверное, в глубине океана обитает
чудовище, вот водоросль и пытается о нем рассказать. Не беспокойтесь, тут
никого нет! Только я и душевая кабинка. Пойдемте, надо смыть пингваниум.
Через некоторое время я вновь очутилась у
рецепшен и услышала восхищенный возглас Светы:
– Господи, вы так шикарно выглядите, больше
семнадцати вам и не дать! На завтра записать? У Танечки есть окошко с
тринадцати до пятнадцати.
– Это же мое время! – визгливо заорал звонкий
голос. – Светка, дура, не вздумай опять перепутать! Лохушка хренова, работать не
умеешь! Цирк на колесах! Я два года в одни часы хожу, а она их другой обещает!
В холл вплыл резкий аромат духов, за ним
появилась стройная блондинка в обтягивающем кроваво-красном сарафане.
– Идиотка! – завершила она выступление. –
Завтра к часу приду я, и пусть косорукая Танька не забудет приготовить мою
любимую музыку!
