Светлана замялась.
– Ларочка, солнышко…
– Ну? – прищурилась клиентка.
– Вы не можете завтра получить процедурочку, –
тихо сказала администратор.
– Че-е-е-е? – изумленно протянула Лариса.
– Хозяйка сказала… это… невозможно.
Блондинка вздернула подбородок.
– Ну ты, баба Яга в тюнинге, зажигаешь! Или
вашего коньячища опилась? Эй, ау, ты с кем меня перепутала? Купи себе новый
мозг!
– У вас, Ларисочка, большой долг, – решилась
на откровенную беседу администратор, – сорок неоплаченных процедур. Алла
Николаевна приказала, пока деньги не отдадите, вас не обслуживать. Я сегодня из
жалости вас пустила, понимая ваше положение.
Губы блондинки сжались в узкую линию, глаза
сузились.
– Из жалости? – протянула она. – Из жалости???
Из жалости я хожу в ваш дрянной кабинет с тупыми массажистками. Ну Алка! Вот
сука! Ох я ей покажу… Она у меня попляшет…
– Ларонька, не нервничайте! – взмолилась
Света. – А к вам дама пришла… Лариса посмотрела на меня.
– Че надо?
Я растерялась и честно ответила:
– Ничего. Я не собиралась с вами беседовать.
– Светка, сволочь! Ты что себе позволяешь? –
завелась клиентка.
Администратор стала ниже ростом.
– Ларисонька! Это гениальная российская
писательница Арина Виолова, она хотела пообщаться с госпожой Зарубиной.
Специально вас ждала.
– Тут какая-то ошибка, – удивилась я. – Мне
нужна бывшая жена Петра Зарубина.
– Ну, это я, – бросила через плечо Лариса.
Очевидно, слова Светланы про писательницу
произвели на дамочку должное впечатление, сейчас Лариса казалась почти
любезной.
– Желтый «Ламборджини» на парковке ваш? – со
вздохом поинтересовалась я, уже понимая, что произошло.
– Только не говорите, что ваш идиот шофер его
поцарапал! – взвилась Лариса.
– Нет, – успокоила я очередную экс-супругу
излишне любвеобильного олигарха. – Прошу прощения, недоразумение вышло.
– Значит, меня тут обслуживают из жалости? –
навалилась грудью на стойку Лариса, потерев всякий интерес к писательнице.
Я быстро вышла в сад. Черт бы побрал этого
Зарубина! Ну зачем он купил своим бывшим одинаковые «ламборджинчики»? Неужели
не мог приобрести автомобили разных цветов? Хотя, может, он взял сразу оптом
десяток гоночных машин и получил скидку как мелкооптовый клиент?
– Мария! – позвал чей-то смутно знакомый
голос.
Я вздрогнула и обернулась. Никого.
– Эта сволочь опять приходила, – продолжал тот
же голос.
Наконец я сообразила, что звук несется из
раскрытого окна. Косметолог Таня беседовала с кем-то в своем кабинете.
– Пролезла сквозь решетку, – продолжала
Татьяна, – и стала клиентку облизывать. Хорошо хоть не постоянная в кабинете
была, какая-то Виолкина, вроде писательница. Ох, не знаю, развелось их, словно
ящериц. Она сама Светке представилась, а та не растерялась, комедию разыграла.
Мы же на сдельщине, не на окладе, тут всякой ерунде обрадуешься. Раскрутили,
блин, Достоевскую, по полной. А ты… Сколько раз говорила: прячь кошку! Запри
ее, еще отравится дрянью, которой я дур мажу.
Я постаралась не рассмеяться в голос. Кошка!
Запах рыбы привлек кису, которая бродила по саду. Потом пришло раздражение:
здорово меня надули. Поверила ведь, что здесь читают и любят книги Виоловой.
– Не дай бог, кто из кретинок догадается, Алка
тебе по шее настучит, – неслось из окна. – И Муську жаль. Разве можно несколько
раз в день дерьмом объедаться? Там столько хрени понапихано. Ох, смотри,
отпочкуется у Муськи второй хвост, не прибегай ко мне со слезами. Я тебя тыщу
раз предупреждала: вот закроем клинику на ночь, тогда и выпускай кису.
– Ваш ключарь. Взять машин? – произнес совсем
рядом другой голос. – Кот гулять, Никитас выполнять.
Я повернула голову – в паре шагов от меня
стоял подросток-парковщик, он держал одной рукой Лео, а второй протягивал мне
железное колечко, с которого свисал брелок с логотипом «Мерседеса».
– Кот хорош! – заявил Никитас, получив от меня
чаевые.
– Все же, я думаю, это собака, – машинально поддержала
я пустой разговор.
– Хвост! Кот! – паренек ткнул пальцем в заднюю
часть животного.
– Голова! Собака! – в тон ему ответила я.
– Нет! Кентавр! – вдруг заявил Никитас.
Однако, у подростка сильно развито
воображение, если ему на ум пришел человек-конь.
Из клиники выбежала Лариса и завизжала:
– Чурка, где мои ключи? Урод!
Никитас со всех ног кинулся на крик, я
подхватила Лео и понесла его к «Мерседесу». Все же интересно, что за животное я
нашла на фабрике у Руфуса?
– Ты кто? – спросила я у котопса.
Лео нежно лизнул мою руку и замер.
– Эй, тебе плохо? – испугалась я.
Животное чихнуло и простонало:
– М-м-м-а-у-м-м-м.
Я понюхала свою руку и тоже чихнула. Уж не
знаю, из чего сделан разрекламированный Таней пингваниум, но гель для душа,
который стоял в кабинке клиники, не избавил меня от «аромата» рыбы.
Я прижала к себе неведомую зверушку.
– Ничего, Лео, сейчас съездим к Нине, а потом
домой, в отель. Там точно найдется действенное моющее средство. Конечно, время
для нанесения визита неподходящее, подкрадывается ночь, но я не собираюсь пить
у милейшей Ниночки кофеек. Просто задам ей пару вопросов, и до свидания. Ведь так?
Лео судорожно заработал лапами. Худенькое
тельце стало выворачиваться из моих рук, и я поставила котопса на траву.
Шатаясь из стороны в сторону, Лео сделал несколько шагов, и его стало тошнить.
Я подождала, пока найденыш успокоится,
вытащила из сумки носовой платок, вытерла морду несчастного и понесла его к
машине. Да уж, похоже, пингваниум убийственная вещь, Лео отравился, чуть лизнув
руку хозяйки. Очень надеюсь, что владелица кошки Муси перестанет выпускать ее
днем в сад клиники. Хотя, наверное, у киски желудок из свинца, она ведь не
первый раз лакомится пингваниумом и до сих пор жива.
