Экстаз потряс Кита. В этот момент он готов был поверить, что бессмертен.
— Кит?
Голова Софи лежала на его груди. Ритм биения сердца перекликался с биением волн далеко внизу.
— М-м-м?
— Извини, что разрушаю поэтичность момента, но я умираю от голода.
— Это плохо, — протянул он, вычерчивая пальцем узоры на ее плече. — Я понятия не имею, который час, но магазин в деревне уже давно закрылся, и трудно сказать, есть ли что-нибудь на кухне. Может быть, съездим пообедать в Хоксворт?
Софи задумалась:
— Придется одеваться?
— Наверное. Там старомодные взгляды на подобные вещи.
— Тогда не стоит беспокоиться. — Софи неохотно откатилась от него и спустила ноги с кровати. — Кстати, у нас есть шампанское.
— У нас его целый подвал, — сухо заметил Кит.
— Да, об этом я не подумала.
Она наклонилась, вытаскивая платье из-под брюк Кита, и что-то выпало из кармана.
Коробочка. Маленькая черная бархатная коробочка.
Софи автоматически подняла ее и только тут поняла, что это может быть.
Ее рот открылся. Сердце переполнили надежда и радость. Она подняла голову и посмотрела на Кита. Он выглядел невероятно сексуально, лежа в постели в свете угасающего дня. И вдруг Софи заметила выражение его лица. Пугающе отчужденное.
— Кит? — прошептала она дрожащим голосом. — Кит, что это?
Он медленно сел, поднял руку и пригладил волосы:
— Открой.
Ее рука дрожала так, что она с трудом открыла маленький замочек. Крышка поднялась с легким скрипом. Софи охнула.
Камень в кольце был темным, но ее рука продолжала дрожать, и в розовых лучах заката все цвета радуги заиграли в его глубине. Камень был обрамлен двойным кругом бриллиантов.
Софи показалось, что она уже видела это кольцо.
— Это черный опал, — равнодушно произнес Кит. — Он называется «Темная звезда». Кольцо на протяжении многих поколений было обручальным кольцом Фицроев.
— А, — вздохнула она, — это тот самый неприятный момент, когда твоя девушка случайно находит фамильное кольцо, которое ты собираешься надеть на палец той, кто может его носить по праву рождения? — Софи закрыла коробочку и протянула Киту. — Лучше спрячь его в надежном месте.
— Иди сюда, — тихо позвал он.
Она подошла к нему на подгибающихся ногах.
Кит осторожно взял у нее коробочку и достал кольцо. Потом взял руку Софи, провел губами по раскрашенному хной пальцу и надел на него кольцо:
— Это самое надежное место.
Он уложил Софи обратно в постель, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал, чтобы она не увидела отчаяние в его глазах.
Глава 10
— Двадцать два фунта пятьдесят шесть пенсов.
Записать на счет Фицроев, мисс?
Софи подняла голову. Миссис Уотс, стоя за прилавком, смотрела на нее с выражением напряженного ожидания.
— Гринхэм, — ответила она рассеянно. — Софи Гринхэм. Спасибо. Я заплачу прямо сейчас.
— Но ведь вы живете в замке, правда? — настаивала миссис Уотс. — У мастера Кита? То есть его светлости, как я по-прежнему о нем думаю. Какой скандал! Ему куда больше пристало носить этот титул, чем мастеру Джасперу. Он очень непоседливый. Всегда таким был. Как и его мать, вторая леди Фицрой. Он сейчас в Америке, кажется.
— Да, — беспомощно подтвердила Софи, протягивая деньги и оглядываясь на дверь в надежде, что придет помощь в лице шумной ватаги ребятишек, которые забегут в магазин за конфетами или печеньем.
Но этого не случилось.
— Ох, какое красивое кольцо, — заметила миссис Уотс, беря у Софи деньги. Ее глаза, впившиеся в «Темную звезду», заблестели, как у коршуна, который увидел упитанного кролика. — По-моему, это глупость — считать, что опал не приносит счастья. Это кольцо носила первая леди Фицрой. Леди Джульет. — Она улыбнулась Софи. — Можно вас поздравить, мисс Гринхэм?
— Софи. Да.
Сияющая миссис Уотс прижала руку к пышной груди:
— Замечательно! Мастер Кит настоящий джентльмен, а в замке давным-давно не было свадьбы. — Она начала складывать покупки Софи в пластиковую сумку. — Сэр Ральф венчался со второй женой в Лондоне. Ей никогда тут не нравилось. Но я помню его свадьбу с леди Джульет. Вся деревня сбежалась смотреть, как отец вел ее в церковь. — Она помолчала, мечтательно глядя вдаль. — Да, она была настоящая леди. Она никогда не допустила бы, чтобы замок пришел в запустение.
Софи удержалась от искушения предупредить миссис Уотс, чтобы та не ждала в скором времени «настоящей» свадьбы. Воспользовавшись тем, что миссис Уотс погрузилась в воспоминания, она схватила сумку с продуктами и направилась к двери.
— Постойте, вы забыли хризантемы. Они такие красивые, гордость и радость мистера Уотса. Приз получили. — Миссис Уотс вышла из-за прилавка и отдала ей букет. А потом, движимая каким-то средневековым инстинктом, побежала вперед и открыла ей дверь.
Софи зарделась от смущения:
— Я сама…
— Чепуха, — твердо ответила миссис Уотс. — Вы теперь на особом положении. Мы очень гордимся своим наследием.
Софи, остро ощущая, что одета в дешевое платье и босоножки, вышла на улицу. Лето шло к концу. В школе уже начались занятия, и дети больше не бегали по деревне, но на лужайке стояла кучка молодых мам с колясками. У Софи сжалось сердце. Ее цикл, вообще нерегулярный, запаздывал на три дня. Она обернулась к хозяйке магазинчика:
— Вы сказали, что опал — несчастливый камень?
Миссис Уотс замахала руками:
— Просто старушечья болтовня. Я ни во что такое не верю. Гороскопы, разные знаки. Все эти фокусы-покусы. Любовь делает брак счастливым. Любовь и доверие, и надо разговаривать друг с другом. Вот так мы с мистером Уотсом и прожили вместе почти пятьдесят лет.
Возвращаясь в замок, Софи думала, что, если так, ничего хорошего не ждет ее и Кита. Разговоры не были сильной стороной их отношений. Той ночью, когда он отдал ей кольцо, они вроде бы сблизились, но с утра все пошло по-старому. Кит все время был занят с юристами, сотрудниками банков, консультантами — старался продраться сквозь связанную с завещанием Лео юридическую путаницу и организовать работы, которые должны были спасти запущенный Ральфом замок от полного разрушения.
По вечерам они обедали, обычно у камина в гостиной, или гуляли по берегу. Они, конечно, беседовали, но о будущем Элнберга, а не об их собственном будущем. Самым интересным разговором на эту тему был получасовой разговор по телефону с Джаспером, который все еще находился в Лос-Анджелесе. Как Софи и предсказывала, он испытал огромное облегчение, узнав о неожиданном повороте дел, но его радость была омрачена тревогой за нее.
