Затем он с удивительной непринужденностью снова притянул ее к себе, словно безвольную тряпичную куклу, наклонил голову и накрыл ее губы своими.
У нее не было времени возразить. Она даже не пикнула. Он целовал ее, словно имел на это право. Словно она сама попросила его. Его большая твердая ладонь легла ей на щеку, и поцелуй стал более глубоким и страстным. Внутри у нее снова разгорелся огонь желания, и последние мысли о сопротивлении улетучились. Она просто позволила мужчине, который, как ей казалось, ненавидит ее не меньше, чем она его, целовать ее так, словно они собирались заняться любовью. Просто растворилась в бесконечном эротическом наслаждении.
Когда Иван наконец оторвался от ее губ, Миранда увидела в его черных глазах тот же огонь, что поглотил ее. В ушах у нее звенело, и она не чувствовала своих рук, которые лежали на его широкой груди. Может, у нее сердечный приступ? Мгновение спустя она была потрясена, поняв, что это всего лишь реакция ее тела на то, что произошло. Но еще больше ее поразило то, что она даже не пыталась сопротивляться. Поэтому ей следует поскорее обо всем забыть.
— Milaya, — пробормотал Иван.
Какое красивое слово. Миранда была уверена, что это ругательство, но оно пронзило ее подобно огненной стреле.
Наверное, дело было в том, как он его произнес, или в его волнующем взгляде. Под действием всего этого внутри ее словно щелкнул какой-то выключатель, и то, что охватило ее затем, нельзя было охарактеризовать просто как огонь желания. Это было новое сложное чувство, которое сделало ее беззащитной. И что хуже всего, Иван наверняка это заметил. Какое унижение!
В какой-то момент Миранда подумала, что на самом деле воспламенилась. Ее ослепляли яркие вспышки света, и она смутно осознала, что это продолжается уже какое-то время.
Она сделала один судорожный вдох, затем другой и наконец поняла, что источники слепящих вспышек — фотокамеры. Папарацци, которые ловили каждое слово молчаливого Ивана Коровина, несомненно, решили сделать из этого безумного происшествия сенсацию. Завтра эти снимки будут на обложках всех глянцевых журналов.
Ее обидчик растворился в толпе, и Миранда сделала еще одно пугающее открытие. Она только что была застигнута врасплох в объятиях одного из своих главных противников. Человека, который в одном из популярных вечерних ток-шоу назвал ее маленькой собачонкой, тявкающей на слона, вызвав всеобщий смех и шквал аплодисментов.
Она целовалась с ним на публике после международного саммита, на котором произнесла речь перед политическими деятелями и академиками из пятнадцати стран — ярыми противниками всего того, что он собой олицетворял.
Лица репортеров выражали изумление и восторг. Миранда не сомневалась, что все до единой секунды было записано на видеопленку. Это означало, что одним своим поцелуем Иван Коровин отправил в нокаут ее карьеру.
Что ей делать дальше?
«Если бы взглядом можно было убить, я был бы уже мертв», — подумал Иван, вспоминая, как на него смотрела рыжеволосая профессорша, когда их снимали папарацци.
После их поцелуя, который можно объяснить только минутным помрачением рассудка, он велел своим телохранителям расчистить им путь до конференц-центра. Оказавшись внутри, он повел Миранду в зону отдыха за ширмой из буйной растительности.
По дороге профессорша не смотрела на него, и он предположил, что она отчаянно боролась с неприятной правдой. С тем фактом, что она должна быть благодарна человеку, которого считала воплощением всего, что так ненавидела. Наверное, было неправильно испытывать удовлетворение в такой ситуации, но Иван никогда не старался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Какой в этом смысл?
Когда Миранда Свит наконец обратила на него взгляд своих темно-зеленых глаз, он понял, что она вовсе не собирается его благодарить. Что она злится, причем на него.
Иван нисколько не удивился и не расстроился. Он любит, когда ему бросают вызов. Можно сказать, что он многим обязан этой женщине, которая уже два года осложняет ему жизнь. Как она его только не называла за это время, к какой только лжи не прибегала, чтобы выставить его в наихудшем свете, настроить против него общественность, убедить всех и каждого, что он монстр.
О да. Он ей обязан.
— Что это было? — яростно бросила она, как будто он был одним из ее студентов, который плохо вел себя на лекции.
— Я вас напугал? — произнес он так, как если бы уже наполовину забыл о случившемся. — Я подумал, что в данной ситуации нужно было действовать очень быстро.
Миранда поднялась со стула. На ней были туфли на трехдюймовых каблуках, и она чувствовала себя в них абсолютно комфортно. Неистовый блеск ее зеленых глаз говорил, что она совсем не собирается ему подчиняться.
— Вы меня схватили. — Ее тон заставил его вспомнить о суровых русских зимах. — Вы грубо со мной обращались. Вы…
Ее лицо покраснело от возмущения, и он обнаружил, что не может отвести взгляда от ее очаровательного румянца.
— Поцеловал вас, — закончил он за нее.
Ему не следует находить соперника очаровательным. Особенно женщину, которая навесила на него ярлык агрессивного злодея, которому на ринге вышибли последние мозги. Это явно не та репутация, которая нужна человеку, собирающемуся посвятить себя благотворительности. Он совершил ошибку, увидев в Миранде Свит привлекательную женщину.
— Это правда, — сказал Иван. — Я действительно сделал все эти вещи.
— Как вы смеете?
— Я смею делать многие вещи. — Он пожал плечами. — Думаю, вы уже не раз это отмечали в ваших интервью на кабельных каналах.
Миранда продолжала смотреть на него с яростью, и Иван позволил себе ее рассмотреть. Она была высокой и худой, но не как те модели, что обычно строили ему глазки на различных мероприятиях. У нее были длинные прямые темно-рыжие волосы и темно-зеленые глаза. Ее темный брючный костюм был одновременно строгим и женственным. Под жакетом угадывались очертания высокой упругой груди, которая прижималась к нему во время их поцелуя. Он уже давно не испытывал такого сильного сексуального влечения, и это казалось ему безумием.
— Дмитрий Губерев неприятный тип, который думает, будто его деньги дают ему право так себя вести, — сказал Иван. — Он был боксером в Киеве, но особых успехов не добился. Сейчас он вроде бы чей-то агент. Я убедил его оставить вас в покое единственным понятным ему способом.
— Сказав ему, что я принадлежу вам? Словно я вещь? — возмутилась Миранда. — Прямо средневековье какое-то.
— Вовсе нет. Полагаю, он теперь думает, что вы — моя любовница.
— Я не просила вас садиться на белого коня и спасать меня, — спокойно сказала Миранда, но Иван заметил, что глаза ее потемнели.
Все в ней, начиная от манеры говорить и заканчивая бусами из серого жемчуга на шее, указывало на высокое происхождение. Она недоступна для парня, чье тяжелое безрадостное детство прошло в Нижнем Новгороде, который в то время еще назывался Горький. Возможно, именно по этой причине она так его раздражала.
