«… тебе все равно не удастся убежать, спрятаться от необходимости принимать решение. Ты прекрасно знаешь, как много мы все работали, чтобы сделать это возможным, поэтому просто взять и исчезнуть – будет с твоей стороны…»
Бен поворачивает телефон обратной стороной ко мне, и я не осмеливаюсь спросить, можно ли мне прочесть остальное.
– А… о каком решении он пишет? – деликатно интересуюсь я.
– А-а, так… Ерунда, не стоит обращать внимание. – Бен смотрит на зажатый в кулаке телефон и злобно щурит глаза. – К тому же я ни от чего не убегаю. Я просто… Господи!.. Понимаешь, Лотти, проблема в том, что Лоркану ужасно хочется, чтобы я делал все именно так, как он считает нужным и правильным. Должно быть, он просто привык управлять всем и вся, пока работал с моим отцом. Тот его слушался, и я не могу не признать, что Лоркан часто давал ему действительно ценные советы, но теперь… Теперь все изменилось.
Он снова подносит телефон к глазам, набирает какую-то короткую фразу и резким движением пальца отправляет эсэмэс адресату. Буквально через несколько секунд приходит ответ, и Бен негромко бранится сквозь зубы.
– Приоритеты! Он говорит, что я должен правильно выбрать приоритеты! До него никак не дойдет, что речь идет о моем будущем! Ну как, как ему объяснить, что я просто сделал то, что должен был сделать еще пятнадцать лет назад?! А ведь если бы я тогда женился на тебе, сейчас у нас, наверное, было бы уже десять детей!
При этих словах я чувствую, как моя любовь вспыхивает с новой силой. Бен хочет иметь большую семью! Мы с ним об этом еще не говорили – просто не было времени, – но в душе я надеялась, что он, как и я, хотел бы иметь много детей. Четверых. А может быть, даже шестерых!
– Ничего, – говорю я, прижимаясь к нему. – Время еще есть, мы все наверстаем!
Пару секунд спустя Бен роняет телефон на сиденье и поворачивается ко мне.
– Знаешь, – говорит он, – с сегодняшнего дня для меня по-настоящему важно только одно – ты и я. Мы… И больше ничего!
– Правильно. Так и должно быть, – шепчу я в ответ.
– Я до сих пор помню момент, когда влюбился в тебя, – продолжает он, мечтательно прикрыв глаза. – Это было в тот день, когда ты впервые прошлась по пляжу колесом. Сначала ты загорала на скале посреди залива, потом прыгнула в воду и поплыла к пляжу. Я думал, ты хочешь вернуться в пансион, но на берегу ты вдруг сделала «колесо», а потом еще раз и еще… и так до самого подножия лестницы. Я думаю, ты просто не знала, что за тобой кто-то наблюдает… Меня это поразило!
Я киваю. Я тоже помню тот день, помню плотный, прохладный песок, в который я упиралась ладонями, помню, как развевались и лезли в глаза волосы. В те времена я была сильной, легкой и гибкой как тростинка, а живот у меня и вовсе был как стиральная доска…
И, разумеется, я знала, что он на меня смотрит.
– Ты сводишь меня с ума, Лотти! – говорит Бен, и его ладони снова начинают скользить вверх по моим бедрам. – Всегда сводила!..
– Нет, Бен, нельзя! – Я бросаю быстрый взгляд на пожилого джентльмена, который нет-нет, да и посматривает в нашу сторону поверх своей газеты. – Не здесь!
– Но я не могу больше ждать!
– Я тоже. – Мое тело снова начинает вибрировать в такт частым ударам пульса. Что же делать?!..
– Но нам придется, – добавляю я и смотрю на часы. Прошло всего десять минут. Не представляю, как мы оба выдержим эту пытку.
– У меня, кажется, идея! – Бен перехватывает мой взгляд и шепчет горячо:
– Ты бывала здесь раньше? В Хитроу довольно большие туалеты… Просторные кабинки…
Он делает паузу и добавляет:
– Туалеты для обоих полов. Унисекс.
Я подавляю желание захихикать.
– Ты предлагаешь…
– Угу. – Его глаза блестят, как у горячечного больного. – Ну, как тебе?
– Сейчас?
– А чего ждать? До посадки еще минут двадцать.
– Я… я не знаю. – Я и в самом деле не знаю, как поступить. Секс в общественном туалете… По правде сказать, я несколько иначе представляла себе свою первую брачную ночь, но, с другой стороны, мне и в голову не приходило, что я сама буду в таком возбуждении.
– А как же наша брачная ночь? – спрашиваю я, продолжая цепляться за свой первоначальный план. – Ведь мы хотели сделать ее особенной, романтичной…
– Мы все сделаем, как решили, – уверенно отвечает он и принимается играть моей мочкой уха, отчего приятные ощущения во всем моем теле только усиливаются. – А то, что мы задумали сейчас, это просто… просто прелюдия. Проба пера.
Его пальцы нащупывают бретельку моего бюстгальтера.
– Ну а если честно, то еще немного, и я просто лопну.
– Я тоже… лопну. – Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос. – Ладно. Только ты иди первый. Найди нам удобное место.
– Я пришлю эсэмэску.
Он поднимается и быстро идет к дверям унисекс-туалетов, а я откидываюсь на спинку кресла и стараюсь не расхохотаться. Просто не знаю, как у нас все получится. Впрочем, обстановка в зале ожидания кажется мне слишком респектабельной и скучной, и я не прочь внести в нее капельку экстрима.
В ожидании эсэмэс от Бена я достаю телефон и под влиянием настроения отыскиваю номер Флисс. Мы с ней столько шутили по поводу членства в клубе «Высокая миля»
[33]
, что я просто не в силах удержаться.
«Ты никогда не занималась этим в общественном туалете аэропорта? Когда будет удобный случай, я расскажу, каково это☺»
Честно говоря, никакого ответа я не жду. Ведь это просто шутка – быть может, даже не слишком остроумная. Поэтому, когда пару секунд спустя приходит ответ, он застает меня врасплох.
«Остановись! Не смей! Ты сама все себе испортишь. Дождитесь хотя бы, пока попадете в отель!»
Несколько мгновений я тупо разглядываю буквы на экране телефона, потом перечитываю сообщение еще раз. Да что с ней, в конце-то концов, думаю я, и отбиваю новый текст:
«Не беспокойся, мы женаты☺»
Я успеваю сделать глоток воды, и тут приходит еще одно эсэмэс, на этот раз – от Бена:
«3-я каб. слева. Стукни 2 раза».
Теплая волна бежит по всему моему телу от головы до пяток, пока я набираю ответ:
«Иду».
Я беру в руки сумочку и вижу, что Флисс прислала еще одно сообщение.
«Я тебе серьезно говорю: вы должны подождать до гостиницы. Остановись, не то сама потом будешь жалеть!»
Ну, это уже чересчур. Я хотела пошутить, а в ответ получаю одни глупые нотации! И что это Флисс так волнуется? Может, она боится, что нас поймают и какой-нибудь особо пронырливый репортер сумеет связать меня с ней и с ее надутым журналом?
