– Поездка за свой счет, – пояснил Олег, – из
наших один Гаврилов согласился. Короче, момент самый удачный, чтобы тихо
свалить. Думаю, Рома Плотников меня прикроет, в случае чего скажет: «Олег уехал
в архив, в библиотеку, изучать место преступления, встречается со своим
информатором…» Впрочем, интересоваться мной сейчас некому, настолько
исключительно сложились обстоятельства. И тут, как назло, дело Виолы
Таракановой. Я не могу его завалить! Только не перед повышением! Понимаешь?
– Да, – кивнула я.
– Мне нужно заниматься поиском убийцы, значит,
операция откладывается. Но если не удалить гематому, последствия будут
непредсказуемыми.
– Пусть Роман без тебя поработает.
Куприн потер рукой лоб.
– Ты же его знаешь! Плотников хорошая
охотничья собака, неутомимый и очень обязательный сотрудник, но он способен
только исполнять приказы. У Ромы нет амбиций и карьерных желаний, он может
сутками сидеть в засаде или месяц изучать квитанции из химчистки, но это все. А
я после операции буду в наркозе и неадеквате сутки, а потом еще неделя уйдет на
реабилитацию.
– И при чем тут я?
Олег осторожно потрогал свой затылок.
– Болит, зараза! Ты меня заменишь.
– Я? Тебя?
– Именно так. Больше мне некому довериться,
только Роме и тебе. Всего-то неделю! А потом я вернусь и продолжу
расследование.
Я растерянно посмотрела на бывшего мужа.
– И как ты себе это представляешь? Я прихожу в
твой кабинет и говорю: «Здравствуйте, не верьте своим глазам, вы видите
Куприна»?
Майор начал гонять по столу крошки хлеба.
– Нет, конечно. Ты будешь искать убийцу
Таракановой, Рома меня прикроет и предоставит тебе всю информацию. Он будет в
твоем распоряжении и исполнит любые приказы.
– Но ведь Женя признался! – вдруг осенило
меня. – О каком расследовании идет речь?
Куприн откинулся на стуле.
– Все не так просто. Да, Растова взяли дома в
тот момент, когда он паковал сумку. В бачке с грязным бельем обнаружили его
рубашку, всю в крови Ольги. Кстати, давай называть жертву этим именем, я просто
не могу произносить «Виола»… Под ногтями у Евгения нашли кожные частицы убитой,
на палке, которой он ее колошматил, исключительно его отпечатки пальцев.
Вдобавок на тумбочке лежал его же паспорт. И Растов сразу признался, не
сопротивлялся, не выкручивался. Едва увидел наших людей, тут же заплакал и
сообщил:
– Ребята, я не хотел! Напился вусмерть, не
помню, как у незнакомой бабы очутился. Проснулся в кровати, думаю: «Жека, блин,
ты где?» Поворачиваю голову… Жесть! Простыня, подушки, одеяло в крови, сам весь
перемазан, в руке палка, а около кровати труп. Сразу понял, что стряслось: я,
когда выпью, злой становлюсь. Небось приехал, а баба выпендриваться начала. Ну
и вломил ей. Очень я испугался и убежал. Было начало шестого, народ еще спал,
меня никто не видел. Я вообще ничего не помню! Я не хотел! Мне было жуть как
плохо! Наверное, в ресторане наливали паленую водку. Никогда таким похмельем не
мучился».
Глава 8
– А как Растов оставил свой паспорт на
тумбочке? – задала я следующий вопрос. – Он что, демонстрировал его Ольге?
Куприн пожал плечами.
– Неизвестно. Документ он всегда носит при
себе, в борсетке. Почему паспорт оказался на ночном столике, ему неведомо.
– Где Женя нашел орудие убийства?
– Палка с железным крючком служила для
раздвигания занавесок, Ольга держала ее в углу, около подоконника.
Во мне проснулся азарт спаниеля, который
услышал утиное кряканье.
– Скажи, когда вы приехали, шторы были
закрыты?
Олег нагнулся, открыл портфель, вытащил
несколько фотографий и ответил.
– Да, Ольга тщательно задернула гардины.
– А на палке обнаружили лишь отпечатки пальцев
Жени? Других не было?
– Нет.
– Понимаешь? – воскликнула я.
Куприн кивнул.
– Остается удивляться, почему я сам не обратил
внимания на столь очевидную вещь. Ну конечно: Растов был мертвецки пьян, Ольга
не стала бы просить его заняться шторами, она сама взяла палку.
– Ну! И где следы ее рук? – торжествующе
воскликнула я. – Их там должно быть море.
Олег снова потрогал затылок.
– Значит, преступник убил Ольгу, потом
тщательно протер палку и всунул ее в руку спящего Растова.
– Ты хочешь сказать, что жертву лишили жизни в
присутствии Женьки? Его подставили?
Майор спрятал фотографии.
– Я не подумал про деревяшку с крючком, и
Плотников тоже нестыковку не заметил. Но вот отдать записи твоего автоответчика
в лабораторию я допер. И выяснилась интересная деталь. Ольга произнесла всего
пару слов и несколько раз «ма-ма-ма». Очевидно, она, как многие люди, в момент
надвигающейся опасности вспомнила о матери. Специалист сумел выделить фон. На
записи есть некий шум, и сначала мне показалось, что это технический брак,
помехи. Но после чистки на компьютере стало очевидно: женщина говорит, а
параллельно идет «хрр-фрр-уфф-хрр-фрр-уфф!». Это храп, причем мужской!
Я схватила бокал и залпом выпила совершенно
остывший латтэ.
– Нам удалось установить, что ее смерть
наступила около пяти утра, – повторил Олег, – но травмы, увечья, несовместимые
с жизнью, были нанесены жертве раньше. Понимаешь? Судя по анализу крови Растова
(его сделали после ареста), в организме парня было очень много алкоголя. Он
много выпил на вашем празднике?
– Я же не следила за ним. Вроде Женя казался
относительно трезвым, а потом гляжу – лежит лицом в салате.
– И во сколько ты его привезла к Ольге?
– Приблизительно в час.
– Он сам шел?
– Нет, мы его с огромным трудом вытащили из
машины и еле-еле доперли до квартиры. Один раз даже уронили, но Женя не
проснулся, продолжал храпеть. Просто человек-оркестр! Я еще тогда подумала, что
ненавижу пьяниц.
– И куда вы положили мужика?
– На двуспальную кровать.
– Тебя не удивило, что Оля решила устроить его
к себе под бочок?
