– Да ну? – не успокоилась Вера. – А кто меня к
себе на дачу звал? И я ведь согласилась! Мы на субботу поездку запланировали, я
в парикмахерскую сбегала, педикюр, маникюр навела, и облом! Исчез кавалер, даже
не позвонил. И что же я узнаю, явившись в понедельник на работу? Ленечка с
Галей в кино пошел! Ну и разгорелся у них роман, потом свадьба и все такое… А к
моему берегу с тех пор, как Ленечка столь элегантно меня бортанул, если не
дерьмо, то говно прибивает.
– Это одно и то же, – рассмеялась Ника.
– Что? – оторопело поинтересовался Женька.
– Дерьмо и говно, – уточнила Ника, – синонимы.
– А вот и нет, – плаксиво возразила Вера, –
говно дерьмее!
– Получается, что я либо одно, либо другое? –
До Растова наконец дошел смысл высказывания Калининой.
– Ты третье – полный отстой! – взвизгнула
Вера. – И почему только я с тобой связалась?
– Люди! Вы в ресторане, – Галя безуспешно
пыталась купировать разгорающийся скандал.
– Лучше пойдем потанцуем, – сказал Леня
супруге и увел ее на площадку перед эстрадой.
– Скотина, – шипела Вера, глядя на Растова, –
идиот и алкаш.
– Так не живи со мной, – неожиданно трезво
ответил Женька.
Я бочком отошла от столика.
– Вилка, ты куда? – крикнула Ника.
– Пойду Олю поищу, – ответила я.
Вот и не верь после этого своим предчувствиям.
Когда мы решили собраться, я подумала, что хорошо бы Вера не пришла. Ведь она
одна в ресторан не явится, прихватит кавалера. А поскольку Женя сильно пьет,
Калинина, как обычно, начнет его ругать, и получится скандал. На празднике
совсем не хотелось ссор, и я даже решила намекнуть Лене, что лучше обойтись без
Веры, но потом вспомнила – Галя лучшая подруга Калининой. Мартынова непременно
скажет Вере о моем предложении, и та обидится на меня на всю жизнь. И как
поступить? Проявить интеллигентность и стать свидетельницей выяснения чужих
отношений или, наплевав на чувства Веры, попросить Леонида не звать ее на
тусовку? Очень надеюсь, что Калинина не станет сейчас швырять в Женю бокалами.
У нас же складчина, и в мои планы не входит оплата разбитой посуды.
В предбаннике туалета Оля стояла перед
зеркалом, держа в руке мобильный.
– Ладно, завтра поговорим, – быстро сказала
она в трубку, увидев меня, затем сунула сотовый в сумку и пояснила: – Рита, моя
единственная подруга, в больнице скучает, ей аппендицит вырезали, и у нее
какая-то проблема со швом.
– Неприятно, – кивнула я. – У тебя все в
порядке?
Оля посмотрела в зеркало:
– Лицо красное, да? Это реакция на шампанское.
Как его выпью, сразу багровая делаюсь.
– Пошли, сейчас чай подадут, – сказала я.
Ольга кивнула, мы вместе вернулись в зал и
сели за стол. Именно в тот момент к нам приблизился официант и стал
раскладывать на тарелки куски торта.
– Максим, – вдруг тепло сказала Ольга, – дайте
мне бисквит с шоколадкой.
Сначала я решила, что Ольга перепутала имя
Лени, она вроде смотрела на Мартынова, но потом поняла: тезка обращается к
официанту.
– Максим, – повторила Оля, – я просила ломтик
с шоколадкой, а вы подали с клубникой.
Парень в черном сюртуке замер, потом
воскликнул:
– Простите, вы ко мне обращаетесь?
– Да, Максим, – ответила Оля, – вы же принесли
сладкое.
– Извините, – вежливо сказал работник
ресторана, – я решил, что вы беседуете с приятелями. Я не Максим, а Никита.
– Правда? – вздернула брови Ольга. – Значит, я
ошиблась.
– Если вам больше нравится «Максим», я готов
откликаться на это имя, – улыбнулся официант. – Желание гостя для меня закон.
– «Максим» мне совсем не по вкусу, – как-то
чересчур серьезно сказала Оля, – Никита, наверное, лучше. Правда, имя какое-то
несовременное…
– Хоть собакой назовите, только на цепь не
сажайте, – рассмеялся парень, очевидно, давно привыкший к капризам подвыпивших
клиентов. – Вам с шоколадкой?
– Да, – кивнула Оля. – Обожаю конфеты!
Когда официант отошел от нашего стола, Вера
спросила у Оли:
– Откуда ты знаешь его имя?
– На бейджике прочитала, – ответила та, – там
написано «Максим». Кто бы мог подумать, что парень окажется Никитой…
– У нас на фирме, – завела рассказ Ника, –
курить запретили. Раньше мы на лестницах дымили, но теперь начальство приказало
во двор выходить. А охрана без бейджика туда не выпускает, вот и хватаешь любой
попавшийся под руку. Я один раз с именем «Сергей» вышла и никто не заметил.
Оля засмеялась, встала и пошла в сторону бара.
Через пару минут солист оркестра схватил
микрофон и пронзительным голосом заорал:
– Для блондинки, сидящей за четвертым столиком
и празднующей сегодня Рождество, звучит песня «Ты скоро подохнешь». Давайте,
ребята!
Уже не молодые мужчины, потряхивая длинными
волосами, схватились за музыкальные инструменты. Я не обладаю хорошим слухом, в
детстве меня не учили ни нотной грамоте, ни сольфеджио, «ля» от «фа» я не
отличу, но даже мне стало понятно: музыканты откровенно фальшивят. Луч
прожектора упал на наш столик, осветив растерянные лица тех, кто безмятежно
лакомился тортом. Песня «Ты скоро подохнешь» не лучший вариант для праздника. И
ведь было чему удивляться. «Я тебя убью, разорву, глаза суке выколю! Моя
подруга, ты скоро подохнешь!» – выводил солист.
Первой пришла в себя Селезнева.
– О боже! – закатила глаза Ника. – Однако,
многозначительный текст!
– Кто заказал эту мерзость? – зашипела Галя. –
Надо найти шутника.
– Думаю, оркестранты что-то напутали, – быстро
сказал Леня.
– Вы… вы… с-суки! – вдруг воскликнул Женька и
тут же, рухнув головой на стол, разразился громовым храпом.
– Ну все, – обозлившись, Вера вскочила со
стула. – Простите, но больше сил моих нет! Пока, ребята, как-нибудь увидимся.
Надеюсь, в следующий раз компания будет более приличной, без подонков.
Сделав это заявление, Калинина развернулась и
убежала.
– Ну и как вам Верка? – возмутилась Галя. – Ее
мужик свиньей напился, а она нас непонятно в чем обвинила!
