– Эй, эй, Лариса, поосторожнее в выражениях, –
насупилась Аллочка, – за оскорбление и огрести можно!
– Мы тебе за просмотр пятихатку дали, –
заревело контральто, – и че?
– Лара, Таня, давайте спокойно, – деловито
остановила хамок домоуправ. – Что случилось? Не понравилось?
– Какого хрена ты сюда еще одну клиентку
прислала? – побагровела Лариса.
– Девочки, что за глупость? – удивилась
Аллочка. – Я только вас впустила, так что определяйтесь. Конкурентов нету.
– А она кто? – ткнула в меня толстым пальцем
Лариса. – Привидение?
Аллочка всем телом повернулась в мою сторону,
и в ту же секунду ее нижняя челюсть начала медленно уползать в бок, глаза
округлились, а щеки обвисли.
– Приветик! – помахала я Алле зонтиком. –
Давно не виделись. Как дела?
Аллочка истерически взвизгнула и присела за
кресло. Я над ней нагнулась:
– Можешь объяснить, что здесь происходит?
– Ты же умерла… – сдавленно прошептала
домоуправша.
– Да ну? – удивилась я. – Когда?
– Газеты сообщили, – плаксиво протянула Алла.
– Какие?
– «Желтуха», «Треп», «Сплетник», – перечислила
домоуправ. – Я, кстати, плакала.
– Спасибо, – кивнула я, – очень мило с твоей
стороны.
– По-настоящему рыдала, – приободрилась она, –
от души! Не знала, что ты настолько великая писательница.
– Очень лестно, но я не заслуживаю такого
эпитета.
– Так в «Желтухе» написали: «Умерла великая
детективщица России», – пояснила Алла.
– В нашей стране, чтобы стать гениальным, надо
скончаться, – вздохнула я. – Пресса ошиблась! Моему здоровью можно
позавидовать.
– Все сразу не могли обмануться, – возразила
Алла, по-прежнему сидя за креслом.
– Хочешь сказать, что сейчас перед тобой
разглагольствует труп Виолы Таракановой? – стала медленно закипать я.
Лариса и Таня, притихнув, пятились к окну.
– Стойте на месте, не пачкайте ковер! –
приказала я.
Тетки замерли.
– Этта кто? – прошептала первая.
– Ну, блин, ваще… – добавила вторая.
– Перед вами законная хозяйка квартиры, –
представилась я.
– Она умерла, – брякнула Лара.
– А мы фатерку на полгода снимаем, –
забулькала Таня. – Тута никого прописанных, кроме трупа. Значитца, шесть
месяцев у комнат хозяина нет. Очень удобно и недорого.
– Ясно, – засмеялась я. – Аллочка, ты пускаешь
на чужую площадь гостей Москвы, пользуясь тем, что наследство можно получить
только через определенное время после смерти владельца? Если подобрать
апартаменты, где жил одинокий хозяин, ну такой, как я, незамужняя и бездетная,
получается отлично. Доходный бизнес. Но вышел косяк – я живая!
– Газеты написали другое, – упорствовала Алла.
– Эй, посмотри на меня! – приказала я. – А
хочешь – потрогай.
Алла встала и навалилась грудью на спинку
кресла.
– Журналюги сообщили про похороны, –
жалостливо протянула она. – Ты мертвая! И вообще, покажи паспорт!
– С ума сошла? – возмутилась я.
– Фильм недавно по телику крутили, –
прошептала Аллочка, – про Гаити. Там тело зароют, потом поколдуют, и оно снова,
как живое, ходит. Газеты зря не напишут!
Лариса и Таня, хором взвизгнув, слаженно
присели за другое кресло. Их туши не уместились за спинкой, тетки походили на
перепуганных страусов – голова в укрытии, все остальное снаружи. Внезапно мне
стало смешно.
– Мы не на Гаити, и я не зомби!
– А веночек? – не успокаивалась Алла. – Он на
лестнице стоит!
– Его прислали в качестве подарка, – сказала я
чистую правду.
– Похоронную икебану? – округлила глаза Алла.
– Ну это уж ни в какие ворота не лезет. Дай все-таки на паспорт поглядеть!
Чеканя шаг, я сходила в спальню, принесла
документ и сунула Алле в нос.
– Вот!
– Не похож на настоящий, – засомневалась
домоуправша.
Я взяла телефон.
– Эй, чего делать хочешь? – забеспокоилась
Аллочка.
– В милицию позвонить, – нежно проворковала я.
– Квартира-то вскрыта! Кстати, откуда у тебя ключи?
– Сами на собрании решение приняли:
дополнительные ключи в ДЭЗе хранить на предмет затопления соседей, – зашмыгала
носом Алла. – Я тут ни при чем! Они без спроса в твою квартиру вперлись!
– Я? – ахнула Лара.
– Ну, блин, ваще… – прогудела Таня.
– Вот пусть милиция и разбирается, – твердо
сказала я, делая вид, что нажимаю на кнопки.
Лариса и Татьяна кинулись на лестницу.
– Вилочка, – сладким тоном Лисы Патрикеевны
запела Алла, – давай договоримся…
– Начинай, – предложила я.
– Ошибочка вышла! – закатила глаза
домоуправша. – Это наш участковый придумал, я здесь страдательная часть. Чуть с
ума не сошла, когда тебя увидела! А потом так обрадовалась, что едва чувств не
лишилась. Ой, я тебя до жути люблю! Ты шикарные книги пишешь! Лучшие! Ну прямо,
как… как этот… ну… Чайковский!
– Ладно, – кивнула я, откладываю трубку, –
забудем о недоразумении!
– Ты солнышко! – запрыгала Алла. – Дай тебя
поцелую!
– До свидания, – пресекла я попытку телесного
контакта.
Домоуправ порысила в прихожую, потом
остановилась.
– Хочешь, не плати по полгода коммуналку, –
предложила она. – Я тебя в должники никогда не запишу!
– Мерси, – кивнула я, – но предпочитаю не
задерживать платежи.
– Тогда паркуйся на газоне! – в порыве
щедрости воскликнула Алла.
Я попыталась сдержать рвущийся из горла смех.
– Спасибо.
– А еще выбрось венок, – попросила домоуправ,
выходя из квартиры. – Зачем людей пугать? Целую! Чмоки!
