– И правильно! И я сама пойду и буду свидетельствовать в его пользу!
– Конечно, будешь, куда ты денешься, – тяжело вздохнула Авива.
– Ашот, скажите, как вам кажется, Леху могут посадить?
– Полагаю, да, могут. Он же знал о совершавшихся преступлениях. Вас он предупредил как старую знакомую, а вовсе не из честности и принципиальности. Другое дело, это может быть сочтено в суде смягчающим обстоятельством.
– Нужно найти ему хорошего адвоката во что бы то ни стало. Ох, а как жалко Таню! – воскликнула вдруг Ия. – Она такая славная и такая несчастная…
– Ну, судя по твоим рассказам, она особо горевать-то не будет.
– А позору сколько? Отец маньяк, насильник, ужас просто!
– Ладно, девочки, как бы там ни было, но Ия теперь может его не бояться, и это уже само по себе прекрасно, за это стоит выпить! А что там дальше будет – поживем-увидим. Иечка, только не подумайте, что мы вас гоним, боже упаси! Наоборот! Мне куда приятнее сознавать, что моя Авива не томится тут в одиночестве.
А то от скуки она начала наводить свой порядок и я уже многого не могу найти. А за те дни, что вы здесь, она к моим вещам, слава богу, не притронулась.
– Вот паразит! – воскликнула со смехом Авива.
– Спасибо вам за все, Ашот, но мне нужно возвращаться. Мой салон разгромили.
– Кстати, Ийка, пойди-ка ты тоже в полицию и заяви на ублюдка, пусть ущерб возмещает.
– Нет, я с полицией боюсь вязаться, они чего доброго еще меня в чем-нибудь обвинят, ну их…
– Все равно тебе придется иметь с ними дело, – пожала плечами Авива.
– Да, но… А если Курдюмов выживет и начнет мстить? Он же запросто может откупиться… Ой, господи, и зачем Тане вздумалось у меня шить…
– А между прочим, кто-то обещал сшить мне платье?
– Надеюсь, подвенечное? – радостно воскликнул Ашот.
– Даже не мечтай! Просто нарядное.
Решено было, что утром Ия с Авивой поедут в Питер, купят ткань, к утру послезавтра Ия сошьет платье и дневным поездом уедет в Москву.
Впервые за все это время Ия уснула, едва положив голову на подушку.
Ашот умчался ни свет ни заря – у него был срочный вызов, а Ия с Авивой на электричке отправились в город, прямиком в Гостиный двор.
– Ты можешь толком объяснить мне, что именно ты хочешь? – спросила Ия на подходе к магазину тканей.
– Что-то не слишком вычурное, но такое… классное… изысканное…
– Для какого случая? Вечернее, коктейльное?
– Скорее коктейльное, в вечернем мне некуда ходить.
– А цвет?
– Не голубой, не розовый и не желтый.
И, конечно, не оранжевый.
– А если маленькое черное платье?
– Ийка, ну реши сама, я же в этом ни черта не понимаю!
Они долго бродили между стендами.
– Ий, а как тебе эта ткань?
– Фу, дешевка! Она тебя недостойна!
– Ишь ты!
– Да, а ты как думала? Поди-ка сюда, давай к лицу приложим. Нет, эта не пойдет. А вот то, что нужно!
– Зеленый? – засомневалась Авива. – А я не буду в нем похожа на жабу?
Но Ия уже ее не слушала, она буквально вцепилась в одну ткань. Приложила ее к себе, потом поймала за рукав Авиву.
– Вот, это то, что нам нужно. И не спорь, я лучше знаю.
– Лиловый? Никогда не носила лилового.
– Теперь будешь!
Ия загорелась, она уже видела это платье.
– Девушка, – окликнула она проходившую мимо молоденькую продавщицу, – нам нужно три с половиной метра.
– У нас только три в наличии.
– Жаль, но что делать…
– Можно заказать…
– Времени нет. Ладно, берем три и еще метр вот этой.
– А это зачем? – спросила слегка ошалевшая Авива.
– Надо! Будет не платье, а мечта!
– И ты до завтра его сошьешь?
– Как нечего делать! Пошли теперь кофе пить, и я тебе нарисую будущее платье.
– Знаешь, Ийка, я сроду не шила себе платьев…
– Знаю. Но надо же когда-то начинать, тем более у тебя подруга недурно шьет.
Они сели за столик. Заказали кофе с пирожными, Ия достала из сумки блокнот и ручку и буквально несколькими штрихами нарисовала фасон.
– Вот, смотри!
Авива с некоторым испугом воззрилась на рисунок.
– Ну, здорово, конечно, но только вот эта линия… Она полнить не будет?
– Она сделает тебя у́же. И ты еще запомни на будущее – круглые вырезы тебе носить нельзя.
– Потому что морда круглая?
– И поэтому тоже, хотя я люблю твою круглую морду.
В Москве на вокзале Ию встречала Аня, вся зареванная и несчастная.
– Ийка, что же это такое творится, Леху арестовали! Ты просто обязана пойти в полицию и сказать, что он тебя предупредил, то есть спас…
– Конечно, пойду, о чем речь. У него есть адвокат?
– Адвокат? Я не знаю.
– А кто знает? У него жена есть?
– У кого? У Лехи? Нет у него никакой жены! Он, если хочешь знать, меня замуж позвал… Он такой… такой клевый… А теперь что? Ждать его из тюрьмы?
– Да погоди ты! Ты в курсе, кто ведет это дело?
– Это на Петровке. Та девушка на Петровку явилась сдаваться.
– Фамилию следователя знаешь?
– Откуда?
– Разберемся. Поехали!
– Куда?
– Как куда? На Петровку! Но вообще-то мне кажется, это дело прокуратуры. Хотя я ничегошеньки в этом не понимаю, все сведения только из сериалов.
– Ий, уже десятый час, там, наверное, уже никого нет…
– Да, ты права, поздно уже… Тогда едем сейчас ко мне. Я позвоню одной клиентке, у нее муж известный адвокат…
– Сретенский?
– Ну да.
– Это было бы круто!
И они поехали к Ие. По дороге Аня рассказала много интересного. Через три дня после бегства Ии в салон явился сам Курдюмов, он был в бешенстве, орал, матерился, а потом вдруг возник какой-то парень с двумя бейсбольными битами, и они вдвоем принялись с остервенением крушить все, что попадалось под руку.
– Думала, помру со страху, но довольно скоро примчалась полиция. Его схватили, но он, ясное дело, живенько откупился, мне швырнул штуку евро и преспокойно удалился. А через полчаса примчался Леха. Оказалось, это он вызвал полицию, хотел, чтоб этого скота повязали на месте преступления. Сфотографировал все разрушения и велел нам ничего не убирать в салоне.
