– Ань, а камера?
– Какая камера?
– У нас есть камера видеонаблюдения.
– А я не знала… Леха еще спрашивал, а я не знала…
– Тогда сейчас же идем туда!
– Почему ты мне не сказала про камеру?
– По-моему, я тебе говорила…
– А по-моему, нет! Ты когда ее поставила?
– Перед Первым мая. А, ты тогда в отпуске была.
Вид разгромленного салона производил гнетущее впечатление.
– Ну и полиция у нас… Они же своими глазами видели, как он тут бесновался. Просто слупили с него денег и даже не задержали, хотя бы для вида… А Леха, который их вызвал, сидит, – потерянно проговорила Аня.
На записи видеокамеры было отчетливо видно все – и побоище, и даже передача денег полицейским.
– Я этого так не оставлю! – вдруг вскипела Ия. – И никому мало не покажется! Я звоню Сретенскому и отдам эту запись ему. И я сама ему заплачу, лишь бы вытащил Леху!
Но на автоответчике у знаменитого адвоката была следующая запись: «Друзья мои, мы в отпуске, вернемся в конце октября. Адвокатам тоже иногда надо отдыхать!»
У Ани потекли слезы.
– Не реви, я знаю, что делать! – не растерялась Ия и набрала другой номер. На минуту стало страшно, а вдруг старухи уже нет в живых? Но вот в трубке раздался знакомый, не по возрасту звонкий голос:
– Я вас слушаю!
– Мария Евграфовна, я не слишком поздно? Это Ия.
– О, Иечка, сколько лет, сколько зим! Что вас заставило вспомнить о вздорной старухе?
– Мария Евграфовна, дорогая, простите меня, я так закрутилась… но мне… мне нужна ваша помощь!
– С Владом поссорились?
– Нет, но…
– Думаете, я ничего не понимаю? Ошибаетесь, деточка! Но на сей раз дело не в нем, я полагаю?
– Да. Не в нем. Я влипла в такую идиотскую историю… Нужен очень хороший адвокат.
– Цивилист? – уточнила Мария Евграфовна.
– Нет, по уголовным делам.
– Боже, во что вы ввязались? Вот что, голубушка, приезжайте-ка сейчас ко мне!
– А не поздно?
– Ерунда! В иных случаях промедление смерти подобно, а откуда мне знать, что у вас не такой именно случай?
– Хорошо, я сейчас приеду.
– Я с тобой! – дернула ее за рукав Аня.
– Мария Евграфовна, а можно со мной приедет Аня? Помните ее? Она у меня в салоне работает?
– Разумеется, можно. Не теряйте время попусту. А я немедленно свяжусь с адвокатом.
– Анька, поедем на скутере, так быстрее.
– Я боюсь!
– Боишься, тогда вали домой!
– Да ни за что! Лучше смерть в седле, чем неизвестность!
Через двадцать минут они уже входили в подъезд Марии Евграфовны.
…Ия вдруг позвонила ему.
– Владислав Александрович!
– Девочка моя! – несказанно обрадовался он. – Что там у тебя? Что-то случилось?
– Нет, просто я ужасно соскучилась.
– Я тоже! И я с ума схожу от беспокойства!
– Все хорошо, я дома, все нормально, это была чепуха, просто я маленько перетрусила, вы не волнуйтесь, пожалуйста!
– Тебе точно не нужна помощь?
– Нет-нет, мне просто… нужны вы.
– Мне не нравится эта фраза! Скажи: Влад, ты мне нужен.
– У меня пока не получается… Я еще не привыкла… Я люблю вас… то есть тебя…
– И я люблю тебя, люблю как сумасшедший…
– Как хорошо, как приятно…
Ия положила трубку и даже застонала от счастья. Влад Голубев, такой далекий и недостижимый когда-то, любит ее до сумасшествия, и он главный в ее жизни. Даже надежда на более или менее справедливый исход этого идиотского дела появилась у нее благодаря Голубеву. Ведь это он познакомил ее с этой потрясающей женщиной, Марией Евграфовной, которая так помогла им с Анькой. К их приезду в ее квартире уже сидел немолодой вальяжный господин, известный адвокат Марк Борисович Виллер. Он внимательнейшим образом выслушал девушек, задал кучу вопросов, казалось бы, совершенно тут неуместных, что-то без конца уточнял, и лишь после этого посмотрел запись.
– Да, дело настолько интересное и обещает стать столь эффектным, что я, пожалуй, не возьму с вас денег, дорогие дамы, но с единственным условием – вы с этой минуты забываете о существовании записи. У вас амнезия, мои красавицы. Вас, понятное дело, будут тягать в полицию, там вы говорите абсолютно всю правду, но как партизанки молчите о существовании записи. И я обещаю вам бомбу! У меня давние счеты именно с этим отделением милиции, тьфу ты, полиции. Моя бомба взорвется на суде! И ваш героический друг, а отныне мой подзащитный, отделается скорее всего условным сроком.
Я знаю курдюмовского адвоката и побороть его для меня дело принципа. А еще я молю бога, чтобы Курдюмов выжил и предстал перед судом… Мария Евграфовна, когда вы меня так срочно вытребовали к себе, я даже отдаленно не мог предположить, какой это для меня будет подарок!
Оказалось, что Марк Борисович живет в одном подъезде с Марией Евграфовной.
Когда девушки ушли, Марк Борисович сказал:
– Бог мой, до чего же красива эта Ия! – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Я так понял, она в разводе?
– Марк Борисович, даже не думайте об этом! У нее есть мужчина, и он находится под моим покровительством.
– О, тогда я отступаюсь, – расхохотался Виллер. – Ни за что не хочу терять такого друга, как вы. Но я, кажется, никогда не видел таких бархатных глаз… Повезло этому вашему знакомому. И она не только красива, она еще и человек хороший, я это сразу заметил.
– Да, она чудная девочка! Я к ней искренне привязана. И советую вам, Марк Борисович, направлять к ней в салон ваших дам, она божественно шьет и у нее безупречный вкус.
– О, когда такой совет исходит от дамы, которая была моделью у самого Диора, ему стоит следовать…
В салон явились двое полицейских в штатском. Все осмотрели, сфотографировали, опросили всех, кто был свидетелем бесчинств.
– Ну что ж, все более или менее ясно, – констатировал один из них.
– А убраться здесь уже можно? – спросила Аня.
– Можно, можно. Только вы это зря все затеяли, девушки.
– Что? Уборку?
– Да нет, не уборку, а эту вашу инсценировку.
– Какую инсценировку? – ахнула Аня. – Или, по-вашему, мы сами тут все разгромили?
– Полагаю, этот вариант вполне возможен, такое нередко бывает, – заметил тот, что постарше.
– А можно узнать, зачем нам это? – полюбопытствовала Ия.
