– Ну мало ли, деньжат с богатого дяденьки слупить или же получить страховку, ведь ваш салон застрахован, надо полагать?
– О да, конечно, застрахован, от залива, от пожара, от ограбления, но то, что случилось здесь, ни под одно из этих определений не подходит. Короче, если вы хотите повесить это безобразие на нас, у вас ничего не получится. Впрочем, меня уже ничего не удивляет, после того как, застав хулиганов на месте преступления, их не задержали…
– Вы на что это намекаете? – взбесился полицейский.
– Я не намекаю, я говорю открытым текстом, что…
Аня больно ущипнула ее за руку.
– А, ладно. Короче, мы все сказали, что знаем.
– Уметь вовремя придержать язычок, это хорошая черта, похвальная, – резюмировал полицейский.
И с этим они удалились.
– Ийка, ты совсем, что ли, рехнулась? Тебе что, нужны еще разборки с нашим отделением милиции, тьфу, то есть полиции? Ты не волнуйся, я все это записала и сейчас же перешлю Марку Борисовичу, вдруг ему сгодится?
– Но он же не разгромом занимается, а Лехой…
– А тогда зачем, спрашивается, ему та запись? Он же говорил, что у него счеты с нашим отделением, авось пригодится.
А на другой день рано утром к Ие домой явился человек с Петровки. Она открыла ему дверь, и он замер на пороге, до того хороша была эта молодая женщина. Высокая, ноги от ушей, огромные карие глаза на нежном смуглом лице.
– Извините, вы Ия Владимировна Руденко?
– Да, я.
– Вы позволите задать вам ряд вопросов?
– Ну, конечно. Проходите, пожалуйста, хотите кофе?
– Если можно.
– Можно, конечно, а как к вам обращаться? Господин майор или товарищ майор?
– Просто Андрей.
– Хорошо, Андрей. Вам черный или со сливками?
– Черный, без сахара.
– Хорошо. Вот, берите печенье, вкусное.
И задавайте ваши вопросы.
– Вы не торопитесь?
– Нет. Мой салон еще не работает.
– Да-да, я в курсе. Так вот, Ия Владимировна…
– Лучше просто Ия.
– Ия, вы давно знакомы с господином Курдюмовым?
– Я с ним, собственно говоря, и не знакома. Он отец моей клиентки, он приезжал с ней ко мне в ателье и произвел очень неприятное впечатление.
– Чем именно?
– Ну, во-первых, его дочь, очень милая девушка, была им до такой степени запугана, что в его присутствии боялась даже съесть печенье. А когда свадебное платье было готово, Курдюмов сам явился за ним, без дочери, сказал, что она наказана, и вел себя отвратительно, хамил, угрожал…
– По какому поводу?
– Я уж всех подробностей не помню, но, кажется, я, с его точки зрения, недостаточно почтительно ему ответила, а он стал сыпать угрозами. Но мне и в голову не могло прийти, что эти угрозы могут оказаться реальными…
– А что произошло потом?
– А потом ко мне пришел Алексей Чащин и предупредил.
– Вы были с ним раньше знакомы?
– Да, мы учились в одном классе. Он всегда был отличным парнем…
– Отличные парни у таких, как Курдюмов, не работают.
– Андрей, это стереотипное восприятие.
Я вот сейчас разговариваю с вами, и у меня создалось впечатление, что вы нормальный человек, я не подозреваю вас во всех смертных грехах, а вчера ко мне в разгромленный салон явились ваши коллеги из нашего отделения полиции и прямым текстом заявили, что я сама его разгромила… Так почему бы мне не перенести мое отношение к ним на вас? Мол, все полицейские коррупционеры и взяточники…
Андрей Мануйлов с огромным удовольствием смотрел на эту красавицу, которая говорила с такой горячностью, с такой страстной убежденностью, что он невольно подумал словами песенки: «Ах, какая женщина, мне б такую!»
Он еще долго задавал вопросы, порой совсем неожиданные, словно хотел поставить ее в тупик, но она на все отвечала спокойно и вдумчиво и явно ничего не скрывала.
Она сварила ему еще кофе, сделала бутерброды. Он внушал ей доверие и даже симпатию.
Напоследок она все-таки не удержалась и сказала:
– Андрей, я знаю, что задавать вопросы ваша прерогатива…
– Валяйте, задавайте! – улыбнулся он.
– Скажите, а Чащин… ему дадут срок?
– Ну, это будет решать суд, но он активно сотрудничает со следствием, и это ему зачтется, как и тот факт, что он предупредил вас… Не исключено, что отделается условным, к тому же у него потрясающий адвокат. Есть еще вопросы?
– Один! А Курдюмов?
– Если выживет, мало ему не покажется.
– Тогда последний вопрос! А та девушка? Неужто ее посадят после всего того, что она пережила?
– Но она все-таки стреляла в живого человека.
– Какой же Курдюмов человек? Он монстр!
– Видите ли, Ия, правосудие не оперирует подобными понятиями. И как представитель правоохранительных органов я не могу принять вашу формулировку, но как просто человек я с вами согласен, Ия. И еще, как говорится, не для протокола, я страшно рад, что Чащин оказался вашим одноклассником.
И с этими словами майор полиции Андрей Мануйлов удалился.
Работа в Аргентине близилась к завершению. Владислав Александрович все дни напролет снимал, записывал, а по ночам систематизировал сделанное днем, с трудом выкраивая считаные часы на сон. И чувствовал себя счастливым. Ия нашлась, у нее все в порядке. Сын и родители тоже ни на что не жаловались. Он даже научился справляться с теми впечатлениями от встреч с бывшими согражданами, что поначалу тяжким грузом ложились на душу. Загонял их до поры до времени в самые дальние уголки сознания, точно зная, что, когда начнет писать книгу или делать программу, сумеет, как актер, их оттуда вовремя извлечь.
Как бы поздно он ни ложился, перед сном всегда проверял почту. Вот и сегодня он не изменил своей привычке. Среди прочего какой-то неведомый отправитель прислал ему что-то, и это явно не было спамом. Он секунду помедлил, почему-то ему вдруг стало как-то неуютно.
«Вчера в Москве, в госпитале им. Бурденко, скончался крупный московский бизнесмен Валерий Курдюмов. Скончался от полученных ранений. В бизнесмена стреляла молодая женщина Лидия Кострова, которая потом сама явилась на Петровку, 38. В связи с этой весьма странной историей были задержаны трое охранников Курдюмова, из рассказов которых следует, что покойный был фигурой весьма неоднозначной…»
Ну и какой дурак мне это прислал? Какое мне-то дело до этого неоднозначного покойника? Я уголовной хроникой сроду не занимался, и вообще я страшно хочу спать. Он собрался уже удалить полученную статью, как вдруг в глаза ему бросились слова «красавица Ия Руденко». И сердце оборвалось.
