Я снова посмотрел на отцовские часы.
Гэннон с пеной у рта спорил с Хадденом о чертовом Доусонгейте, об этом говне, которое никому, кроме самого Барри, на фиг не интересно, в то время как внизу Джек, мать его, Уайтхед писал статью о самой важной истории года.
Историю, которая была интересна всем.
Мою историю.
Внезапно дверь открылась, и из нее вышел улыбающийся Барри Гэннон. Он тихо закрыл дверь за собой и подмигнул мне:
— Ты мой должник.
Я открыл было рот, но он поднес палец к губам и исчез в глубине коридора, насвистывая.
Дверь снова открылась.
— Прости, что заставил ждать. Заходи, — сказал Хадден. Он был без пиджака, кожа под его серебристой бородой была пунцовой. Я прошел за ним, закрыл дверь и сказал, садясь:
— Вы хотели меня видеть?
Билл Хадден уселся за стол и заулыбался, как хренов Дедушка Мороз.
— Я хотел убедиться, что ты не держишь никаких обид по поводу сегодняшнего. — Он продемонстрировал мне выпуск «Сандей пост», как бы подчеркивая сказанное.
УБИТА.
Я взглянул на жирный черный заголовок и уставился на следующую строчку, еще более жирную и черную:
ДЖЕК УАЙТХЕД, СПЕЦКОРРЕСПОНДЕНТ ГОДА ПО КРИМИНАЛЬНОЙ ХРОНИКЕ.
— Каких обид? — переспросил я, не в состоянии сообразить, подстегивают меня или успокаивают, травят или ласкают.
— Ну, я надеюсь, ты не думаешь, что тебя каким-то образом отодвинули в сторону, — тускло улыбнулся Хадден.
Мне казалось, что я схожу с ума, как будто после Барри бациллы его паранойи облепили стены этого проклятого кабинета. Я понятия не имел, к чему весь этот разговор.
— Значит, я отстранен от дела?
— Нет, вовсе нет.
— Ясно. Тогда я не понимаю, что сегодня произошло.
Хадден перестал улыбаться.
— Тебя не было на месте.
— Кэтрин Тейлор знала, где я.
— Я не мог с тобой поговорить. Поэтому я послал Джека.
— Я понимаю. И теперь, значит, это его история.
Хадден снова заулыбался.
— Нет. Вы оба будете об этом писать. Не забывай, что Джек работал в этой газете…
— …спецкорреспондентом по криминальной хронике Северной Англии в течение двадцати лет. Я знаю. Он напоминает мне об этом через день, черт побери.
Я чувствовал, что отчаяние и страх тянут меня на дно.
Хадден встал, повернулся ко мне спиной и стал смотреть на черный Лидс.
— Может быть, тебе стоит прислушаться к тому, что говорит Джек.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, в конце концов, Джек смог наладить прекрасные рабочие отношения с неким начальником уголовного розыска.
— Ну, раз уж речь зашла об этом, может быть, нам вообще, бля, назначить Джека главным редактором, а? — сказал я, раздражаясь все больше и больше.
Хадден отвернулся от окна и улыбнулся, почти проигнорировав реплику.
— Похоже, тебе мало с кем удалось выстроить здоровые отношения, не правда ли?
Грудь сдавило, я чувствовал, как колотится сердце.
— С вами Джордж Олдман разговаривал?
— Нет. Но я говорил с Джеком.
— Ясно. Все понятно, — сказал я, чувствуя, как ситуация проясняется, от чего мне стало только хуже.
Хадден снова сел.
— Слушай, давай забудем об этом, а? Я сам виноват не меньше других. Я хочу, чтобы ты занялся кое-какими другими вещами.
— Но…
Хадден поднял руку.
— Послушай, я думаю, мы оба понимаем, что твоя маленькая теория была в определенном смысле опровергнута событиями сегодняшнего дня, поэтому…
Прощай Жанетт. Прощай Сьюзан.
— Но… — пробормотал я.
— Прошу тебя, — улыбнулся Хадден, снова подняв руку. — Мы вполне можем оставить это дело в покое.
— Согласен. Но что вы на это скажете? — сказал я, показывая на заголовок. — Как насчет Клер?
Хадден покачал головой, уставившись на газету.
— Просто ужас.
Я кивнул, понимая, что проиграл.
— Но сейчас канун Рождества, так что дело будет раскрыто либо завтра, либо никогда. В любом случае рано или поздно оно будет похоронено.
— Похоронено?
— Так что пусть Джек возьмет на себя основную часть работы.
— Но…
Улыбка медленно сползала с лица Хаддена.
— А я хочу, чтобы ты занялся другими делами. Сделай мне одолжение, поезжай завтра в Кастлфорд с Барри Гэнноном.
— В Кастлфорд?
В желудке пустота, ноги пытаются нащупать пол, не в состоянии ощутить, насколько он далеко.
— Барри с чего-то взял, что Марджори Доусон, жена Джона Доусона, наконец собирается с ним встретиться и подтвердить те данные, которые он накопал против ее мужа. Я считаю, что это маловероятно, учитывая психическое состояние женщины. Но он все равно к ней поедет, и поэтому я попросил его взять тебя с собой.
— Почему меня? — сказал я, прикидываясь полным дураком, думая: Барри был прав, и если ты сходишь с ума, это еще не значит, что у тебя нет для этого оснований.
— Ну, если из этого всего действительно что-нибудь получится, то начнутся аресты, судебные расследования и прочее, так что ты как корреспондент этой газеты по криминальной хронике Северной Англии… — Хадден улыбнулся, — …будешь по уши занят этим делом. И еще, моя личная просьба: смотри, чтобы Барри не перегнул палку.
— Перегнул палку?
Хадден со вздохом посмотрел на часы.
— Что ты знаешь о том, чем занимается Барри?
— В плане Доусонгейта? Да, в общем, то, что знают все остальные.
— И что ты думаешь? Между нами, а? — Он явно к чему-то клонил, но я понятия не имел, к чему и зачем. Я решил поддаться.
— Между нами? Я думаю, что здесь точно есть повод для статьи. Но мне кажется, что этот материал скорее подойдет для «Строительного еженедельника», чем для нас.
— В таком случае мы придерживаемся одного и того же мнения, — улыбнулся Хадден, подавая мне через стол большой желтый конверт. — На данный момент это — все его наработки. Барри представил их в юридический отдел.
— Юридический отдел? — Я чувствовал себя чертовым попугаем.
— Ага. И честно говоря, юристы считают, что из всего этого мы в лучшем случае сможем напечатать одно предложение.
— Ясно:
— Я не прошу тебя читать все, что здесь есть, но Барри не терпит дураков, так что…
