— Я понял, — сказал я, поглаживая толстый конверт, лежащий на моем колене, готовый прогнуться, если это обещало…
— И последнее: раз уж ты будешь в тех краях, я хочу, чтобы ты написал еще одну статью о Крысолове.
Черт.
— Еще одну статью? — Сердце снова упало, пол начал уходить из-под ног.
— Первая пользовалась огромной популярностью. Твоя лучшая статья. Нас завалили письмами. И еще эта соседка…
— Миссис Шеард, — невольно подсказал я.
— Ага, она самая. Миссис Энид Шеард. Она звонила и сказала, что хочет поговорить.
— За деньги?
Хадден нахмурился.
— Ну да.
— Жалкая сучка.
Хадден казался слегка раздраженным, но продолжал:
— Так вот, я подумал, что после того, как ты съездишь в Кастлфорд, ты мог бы заехать и повидаться с ней. Получится отличный материал для приложения, которое пойдет во вторник.
— Ладно, хорошо. Но, прошу прощения, что же все-таки с Клер Кемплей? — Это был утробный голое отчаяния, голос человека, не видевшего ничего, кроме крыс и стройплощадок.
Жалостливый тон моего вопроса, казалось, на какую-то секунду застал Билла Хаддена врасплох, но он тут же спохватился, встал и сказал:
— Не переживай. Как я уже сказал, Джек возьмет это на себя. И он пообещал мне, что будет работать с тобой в тандеме. Поговори с ним.
— Он меня ненавидит, — сказал я, отказываясь играть в поддавки.
— Джек Уайтхед ненавидит абсолютно всех, — сказал Билл Хадден, открывая дверь.
Суббота, время вечернего чая. На первом этаже офиса, слава богу, тихо. Джека, мать его, Уайтхеда, к счастью, и след простыл. Воскресный выпуск «Пост» уже вышел в тираж.
«Лидс юнайтед», похоже, сегодня выиграл, но мне насрать.
Я проиграл.
— Ты Джека не видела?
Кэтрин в одиночестве сидит за своим столом, ждет.
— Мне кажется, он поехал в Пиндерфилдскую больницу. На вскрытие.
— Черт.
История ушла из моих рук. Мне мерещатся тысячи и тысячи крыс. Волна за волной они заполняют стройплощадки.
Я плюхнулся на свой стул.
Кто-то оставил на моей машинке копию свежего выпуска воскресного «Пост». Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы угадать кто.
УБИТА.
ДЖЕК УАЙТХЕД,
ЛУЧШИЙ КРИМИНАЛЬНЫЙ СПЕЦКОРРЕСПОНДЕНТ ГОДА.
Я взял газету в руки.
Обнаженное тело девятилетней Клер Кемплей было найдено вчера утром рабочими свалки Дьявольский Ров в Уэйкфилде.
Результаты предварительной судебно-медицинской экспертизы не позволили установить точную причину смерти, однако начальник уголовного розыска следователь Джордж Олдман, возглавлявший поиски Клер, немедленно объявил о начале расследования этого убийства.
Ожидается, что доктор Алан Куттс, патологоанатом Министерства внутренних дел, проведет вскрытие в субботу вечером.
Последний раз Клер видели в четверг после обеда, когда она возвращалась домой из школы Морли Грандж для младших и средних классов. Ее исчезновение повлекло за собой начало самых масштабных поисков в стране; сотни местных жителей помогали полиции прочесывать район Морли и прилегающие к нему пустыри.
В ходе предварительного расследования полиция планирует опросить всех, кто мог находиться вблизи Дьявольского Рва между 0:00 часами в пятницу и 6:00 часами в субботу. Сотрудники полиции в первую очередь хотели бы поговорить с теми, кто видел какие-либо автомобили, припаркованные там в вышеуказанное время. Граждане, обладающие такой информацией, должны позвонить в ближайший полицейский участок или прямо в отдел убийств полицейского управления Уэйкфилда по телефону 3838. Мистер и миссис Кемплей и их сын принимают соболезнования родных и близких.
Кровавое тело — важное дело.
— Как все прошло с Хадденом? — Кэтрин стояла над моим столом.
— А ты как думаешь? — рявкнул я, протирая глаза и желая более непринужденной компании.
Кэтрин с трудом сдерживала слезы.
— Барри сказал, что заедет за тобой завтра в десять. К твоей маме.
— Завтра воскресенье, черт побери!
— Вот сам об этом Барри и скажи. Я, в конце концов, тебе не секретарша. Я тоже журналист, мать твою.
Я встал и вышел из офиса, опасаясь, что кто-то войдет.
В передней — отцовская пластинка Бетховена, на полную катушку.
Мать в глубине дома, телевизор перекрывает музыку. Бальный шаг и прыжки.
Долбаные лошади.
У соседей — собачий лай во всю глотку.
Долбаные собаки.
Я вылил остатки виски в стакан и вспомнил то время, когда я действительно хотел стать полицейским, но боялся, как сыкун.
Долбаные легавые.
Я осушил полстакана и вспомнил все романы, которые я хотел бы написать, но боялся, как сыкун.
Долбаный зануда.
Я стряхнул кошачью шерсть со штанов, которые сшил мой отец, штанов, которые еще нас всех переживут. Я снял со штанины последний волосок.
Долбаные кошки.
Я проглотил последние капли виски, расшнуровал ботинки и встал. Я снял штаны, затем рубашку, скомкал их и швырнул через всю комнату в долбаного Людвига. Оставшись в белых трусах и майке, я снова сел и закрыл глаза, боясь, как сыкун, встречи с Джеком, мать его, Уайтхедом.
Боясь бороться за свою историю.
Боясь даже попробовать.
Долбаный сыкун.
Я не слышал, как мать вошла в комнату.
— Тебя к телефону, родной, — сказала она, закрывая занавески.
— Эдвард Данфорд слушает, — сказал я в трубку, стоя у телефона в коридоре, застегивая штаны и глядя на отцовские часы.
23:35
Мужской голос:
— Субботний вечер — все на танцы?
— Кто это?
Тишина.
— Кто это?
Сдавленный смешок:
— Зачем тебе знать?
— Что вам нужно?
— Цыгане интересуют?
— Что?
— Белые микроавтобусы и все такое?
— Где?
— Выезд с М1 на Ханслет-Бистон.
— Когда?
— Уже опаздываешь.
На том конце бросили трубку.
Глава третья
Первый час ночи, воскресенье, 15 декабря 1974 года.
