Засунув пакет вместе с «Путеводителем по северным каналам» обратно под водительское сиденье, я затушил сигарету, съел две таблетки и вышел из машины.
В переулке было темно и тихо.
Я прошел по длинной дорожке, ведущей ко входу в Тринити-Вью, от чего перед домом автоматически включились прожектора. У крыльца стоял «ровер». На втором этаже горел свет. Интересно, это — тоже проект Джона Доусона?
Я нажал на кнопку звонка и услышал, как звон разлился по всему дому.
— Да? Кто там? — сказала женщина из-за псевдо-антикварной двери.
— «Йоркшир пост».
Через некоторое время замок щелкнул, и дверь открылась.
— Что вам нужно?
Женщине было чуть за сорок. Темные волосы, дорогая завивка, черные брюки, с ними в тон шелковая блузка и ортопедический воротник.
Я поднял свою перевязанную правую руку:
— Похоже, мы оба побывали на поле боя.
— Что вам нужно, я вас спрашиваю?
— Джонни Келли, — сказал мистер Маловероятные-Предположения-Накрывшиеся-Медным-Тазом.
— Что — Джонни Келли? — слишком быстро спросила миссис Патриция Фостер.
— Я думал, вы или ваш муж можете располагать какой-нибудь информацией о нем.
— С какой это стати мы должны располагать такой информацией? — сказала миссис Фостер, держась одной рукой за дверь, другой — за ортопедический воротник.
— Ну, он же играет в клубе вашего мужа и…
— Это не клуб моего мужа. Он всего лишь его председатель.
— Прошу прощения. Значит, вы ничего от него не слышали?
— Нет.
— И вы не знаете, где он может находиться?
— Нет. Послушайте, мистер..?
— Гэннон.
— Гэннон? — медленно переспросила миссис Патриция Фостер. Ее темные глаза и длинный нос делали ее похожей на парящего орла. Я сглотнул и сказал:
— А нельзя ли войти и переговорить с вашим мужем?
— Нет. Его нет дома, а мне больше нечего вам сказать, — ответила миссис Фостер, закрывая дверь. Я попытался помешать ей захлопнуть дверь перед моим носом:
— Миссис Фостер, как вы думаете, что с ним могло случиться?
— Мистер Гэннон, я сейчас позвоню в полицию, а потом — своему очень хорошему другу Биллу Хаддену, вашему начальнику, — сказала она из-за двери, запирая ее на замок.
— Смотрите, не забудьте позвонить своему мужу, — крикнул я, повернувшись и побежав по залитой светом дорожке, думая: чума на оба ваши дома.
В телефонной будке на Барнсли-роуд Эдвард Данфорд, спецкорреспондент по криминальной хронике Северной Англии, бьет по земле, распугивая змей.
Дохлый номер:
— Будьте добры, телефон городской администрации Уэйкфилда.
— 361 234.
Я посмотрел на отцовские часы, думая: пятьдесят на пятьдесят.
— Советника Шоу, будьте любезны.
— К сожалению, советник Шоу на заседании.
— С его родственником произошел несчастный случай.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Друг семьи. Это очень важно и срочно.
Я смотрел через дорогу на теплые, залитые желтым светом гостиные с новогодними елками.
Другой голос сказал:
— Советник Шоу в областной администрации. Телефон: 361 236.
— Спасибо.
— Надеюсь, ничего серьезного?
Я положил трубку, снова снял и набрал номер.
— Советника Шоу, будьте любезны.
— Мне очень жаль, но советник Шоу на заседании.
— Я знаю. Я звоню, чтобы сообщить, что с его родственником произошел несчастный случай. Этот номер мне дали в его секретариате.
В одном из домов на противоположной стороне у окна на втором этаже стоял ребенок и смотрел из темной комнаты прямо на меня. Внизу, в темной гостиной, мужчина и женщина смотрели телевизор.
— Советник Шоу слушает.
— Мистер Шоу, вы меня не знаете, но нам с вами очень нужно встретиться.
— Кто это? — спросил взволнованный и рассерженный голос.
— Нам надо поговорить, сэр.
— С какой это стати я должен с вами разговаривать? Кто вы такой?
— Мне кажется, кое-кто собирается вас шантажировать.
— Кто? — взмолился испуганный голос.
— Мистер Шоу, нам надо встретиться.
— Как?
— Вы сами знаете как.
— Нет, не знаю. — Голос дрожал.
— У вас есть шрам от аппендицита, и вы любите, чтобы его целовал наш общий рыжеволосый приятель.
— Что вам нужно?
— Какая у вас машина?
— «Ровер». А что?
— Цвет?
— Сиреневый, ну, фиолетовый.
— Будьте на долгосрочной стоянке у Уэстгейтского вокзала завтра, в девять утра. Без сопровождающих.
— Я не могу.
— Сможете.
Я повесил трубку, сердце летело со скоростью девяносто миль в час.
Я посмотрел на окно в доме напротив — ребенок исчез.
Эдвард Данфорд, спецкорреспондент по криминальной хронике Северной Англии, нес чуму во все дома, кроме одного.
— Где ты был?
— Где я только не был.
— Ты его видел?
— Можно мне войти?
Миссис Пола Гарланд пропустила меня через красную входную дверь. Она стояла, крепко обхватив себя руками.
В тяжелой стеклянной пепельнице горела сигарета, по телевизору шел попсовый хит-парад, звук был приглушен.
— Как он выглядит?
— Закрой дверь, любовь моя. Холодно.
Пола Гарланд закрыла красную входную дверь и молча уставилась на меня. По телевизору Пол да Винчи пел «Твой бэби — больше не твой». Из ее левого глаза на молочно-белую щеку скатилась слеза.
— Значит, она мертва.
Я подошел к ней и обнял, нащупав позвоночник под тонкой красной кофтой.
Я стоял спиной к телевизору и слышал аплодисменты и вступление к песенке «Дед Мороз, не тронь меня!».
Пола подняла голову, я поцеловал ее в угол глаза, чувствуя вкус соли на влажной покрасневшей коже.
Она улыбалась телевизору.
Я повернулся в пол-оборота и стал смотреть на танцующих вокруг подарков девчонок из танцевальной группы «Пэнз пипл», наряженных как сексапильные Санта-Клаусы, с новогодней мишурой в развевающихся волосах.
Я приподнял Полу, поставил ее маленькими ступнями на свои туфли, и мы стали танцевать, задевая ногами за мебель, до тех пор, пока она не засмеялась, не заплакала и не обняла меня крепко-крепко.
