– Спасибо, молодой человек, – кивнул Варенкин,
– очень рад знакомству. Меня зовут Игнат Федорович.
– Я Виктор, – представился парень.
Аспирант оторвал взгляд от работы.
– Мы с вами тезки. Я тоже Игнат. Игнат
Игнатьевич Игнатьев, и папа мой Игнатий Игнатович и дед, такая у нас традиция.
Несмотря на чудовищную ситуацию, Рая вдруг
расслабилась и подумала: «Все будет хорошо. Если в самом начале повезло с
соседями по купе, то удача нас не покинет».
Отправив мужа, Рая вернулась домой, отпустила
Эллу и села у телефона. Часы текли, трубка молчала. Мать боялась отойти даже в
туалет. Звонок раздался лишь в одиннадцать утра. Голос сказал:
– Спустись в подвал, там, за вторым поворотом
трубы, найдешь дочь. Надуть нас захотела? Вот и получи.
Рая похолодела.
– Как надуть? Игнат уехал в Ленинград.
Голос бесстрастно повторил:
– За вторым поворотом трубы.
Раиса кинулась во двор. Вход в подвал
находился в торце здания и всегда был тщательно заперт. Но на сей раз замок
оказался сорван. Мать, спотыкаясь о всякий хлам, пошла вперед и увидела свою
девочку, лежащую прямо на грязном полу. Идя к дочери, Раечка уже знала: она
мертва.
Забегая вперед, скажу, что следственные органы
сочли смерть крошки несчастным случаем. Эксперт указал в заключении: Анастасия
Варенкина споткнулась о железку, упала головой на бетонный выступ и сломала
шейные позвонки. Дело закрыли, суда не было.
В тот же день ближе к вечеру Рае позвонили из
местечка «Долгоносово» с сообщением о смерти Игната. Оказывается, ночью вскоре
после остановки «Бологое» у Варенкина произошел сердечный приступ, и он в
одночасье скончался. Аспирант, корпевший над диссертацией, увидел, что соседу
плохо, но ничего поделать не смог. Игнатьев поспешил к проводнице, состав
притормозил на полустанке, куда подали «Скорую», но Варенкину уже невозможно
было помочь.
Узнав о кончине мужа, Раиса сразу поняла, что
произошло. Похитители не дождались на Московском вокзале отца с деньгами, в
отместку убили девочку, закамуфлировав ее смерть под несчастный случай.
Преступники понимали: ни глава семьи, ни его жена никогда не сообщат в милиции
правду. Ну не идиот же Варенкин, чтобы растрепать о своем нелегальном бизнесе.
Раиса поехала за телом мужа, ей выдали вещи
Игната Федоровича, конечно, пояс с деньгами отсутствовал. Женщина даже не
пыталась узнать, куда он подевался. С большой долей вероятности, врач или
фельдшер «Скорой», расстегнув на пострадавшем одежду, нашли огромную сумму и
присвоили ее. Или доллары обнаружили в приемном отделении больницы. Честно
говоря, деньги Раю не волновали, ее жизнь была закончена. Настя убита, муж
умер, для чего жить?
Из тяжелой депрессии Раю вытащила Элла.
Трубецкая каждый день приходила к Варенкиной и тормошила ее, говорила:
– За могилой Насти нужен уход, весной
необходимо посадить цветы, осенью поставить памятник. Девочка жива, ты просто
ее не видишь, она в ином мире.
Элла подружилась с бывшей хозяйкой, стала ей
опорой. Рая начала потихоньку выздоравливать, и тут вновь позвонил неизвестный:
– Хочу покаяться, – сказал он, – меня совесть
замучила. Никто Настю не похищал. В день ее смерти Элка забыла запереть дверь,
убежала в магазин, а когда вернулась, девочка ушла. Няня пошла ее искать и
обнаружила в подвале труп. Чтобы ее не обвинили в смерти воспитанницы, Элла
придумала историю с похищением. Мне следовало забрать у Игната в Ленинграде
деньги и отправиться назад в Москву. Трубецкая ловко запутала следы, она очень
хитрая.
– Не верю, – прошептала Раиса.
– Дура, – беззлобно сказал голос, – прочитай
еще раз заключение о смерти, там небось указано, когда Настя скончалась.
Девочка уже лежала мертвой в подвале, когда вам звонили о выкупе. Короче, гони
Элку вон, она хочет стать тебе кем-то вроде родственницы и сосать денежки,
оставшиеся после Игната. Трубецкая в твоем доме своя, знает, что ты богата.
Сколько у вас с Игнашей в огороде золотишка зарыто? Хватит Элке, и еще ее детям-внукам
останется!
Когда Элла пришла к Рае, та сидела на диване,
прижав к груди пищащую трубку. Трубецкая бросилась к вдове.
– Что случилось?
– Убийца, – прошептала Рая, – все сходится! Мы
с Игнашей тебя не стеснялись, громко обсуждали свои проблемы. Ты убила
Настеньку и довела моего мужа до смерти.
Элла попятилась, а Рая вывалила на голову
Трубецкой все, что услышала, и велела:
– Убирайся.
Элла попыталась оправдаться.
– Раечка, я все объясню.
– Вон!! – заорала вдова.
– Выслушай меня, – взмолилась Трубецкая, –
тебя обманывают, потому что я…
Рая встала, подошла к секретеру, достала
оттуда икону и торжественно заявила:
– Эта Казанская Божия Матерь передана мне
бабушкой. Не простая доска, намоленная поколениями. Взяв в руки Святой образ, я
проклинаю тебя и всех твоих близких навеки. За смерть Настеньки и Игната
Федоровича тебе отпущения грехов не будет. Пусть твои будущие дети умрут в
муках, а ты сама сгниешь в одиночестве в старости, в голоде и болезнях. Желаю
тебе долгой жизни, чтобы твое горе длилось до ста лет. А после кончины гореть
тебе в аду, на Страшном Суде ответишь, смотря в глаза Настеньке, попробуй тогда
соврать ей о похищении. Да будет так во веки веков. Аминь.
Элла побледнела, сгорбилась и ушла, Рая упала
на кровать и прорыдала сутки в подушку.
