– Игрушку, – устало уточнила я, – талисман.
Она с ним не расставалась. Заяц остался в ее спальне, значит, Катя не думала о
побеге. Сейчас я приеду, и тебе придется ответить на все мои вопросы.
– Виола, извините, я несколько раз пыталась
объяснить это вам, но не смогла перекричать. Я Соня, – отозвался телефон.
– Соня? Я набрала мобильный номер Лизы, –
удивилась я.
– Верно, я у нее дома. Лизавета пошла
поплавать в бассейне, попросила меня отвечать на звонки. Вы говорите страшные
вещи!
– Они не предназначались для ваших ушей, –
вздохнула я, – извините. У меня просто нервный срыв.
– Я подозревала, – зашептала Соня, – знала!
Вспомнила, что в тот день Лиза отделилась от компании. Мы как раз шли к дому
Вакуловых, а она упала, испачкала куртку и побежала домой переодеться.
Я только тяжело дышала, слушая Соню, а та
сдавленным шепотом продолжала:
– Пожалуйста, приезжайте. Очень прошу, не
сообщайте пока ничего своему приятелю. Вероятно, Лизавета все объяснит. Мы
вместе побеседуем с ней. Мне соврать она не сможет.
Я взглянула на часы.
– Боюсь, мне долго ехать. Москва стоит в
пробке.
– Неважно, – зашептала Соня, – часа через
полтора будете?
– Не меньше чем через два, – ответила я, – мне
предстоит проехать по Третьему кольцу, потом выбраться на МКАД.
– Не торопитесь, – всхлипнула Соня, – господи,
как страшно! Нет, Лизка ни при чем. Вы ошибаетесь. Она терпеть не могла Катю,
но убить ее не могла. Поверьте, я знаю Лизу с детства.
Я сунула телефон в карман, села в машину и
начала прогревать мотор. «Поверьте, я знаю Лизу с детства». Увы, эта фраза не
аргумент. Подчас человек и сам не подозревает, на что способен. Демоны таятся
внутри каждого, в некоторые уголки собственной души лучше никогда не
заглядывать, ящик Пандоры следует держать крепко закрытым.
Глава 32
Минут через десять, очутившись в плотном
потоке машин, двигавшихся как черепахи, я окончательно остыла, отругала себя за
излишнюю эмоциональность и позвонила Зое. Удивительное дело, но одноклассница
Юры, с которой я свела знакомство совсем недавно, уже казалась мне близкой
подругой.
– Ты где? – моментально спросила Зоя. – Я
спрятала четыре чебурека подальше, а то Юрка скоро прибежит, и Миша собирался
подняться. Прикинь, у него до сих пор света нет! Электрик из ДЭЗа не идет, а
своего гастарбайтера Мишаня выпер. Отличные у меня чебуреки получились, кот
Фердинанд две штуки схавал! Знаешь, похоже, у него мать не кошка!
Мне пришлось прервать поток домашних новостей.
– Я еду к Елизавете Ласкиной.
Зоя мигом превратилась в начальника отдела
нераскрытых преступлений.
– Что случилось?
Я кратко пересказала события и не забыла
упомянуть о своем срыве.
– Эка невидаль, – утешила меня Зоя, – я
сегодня столько раз орала на совещаниях, что счет воплям потеряла. Если
постоянно эмоции в узде держать, заработаешь язву желудка или чего похуже.
Слушай, ты дура! Разве можно одной туда ехать?
– Но я уже еду, Соня ждет, ее просто убила моя
речь, – ответила я, – она не сможет сдержаться. Выскажет Лизе свое мнение,
выйдет беда. Я не могу оставить Софью наедине с Елизаветой, последняя опасна.
Лиза не контролирует свои порывы, она импульсивна, видит в любом человеке обидчика.
Я обязана приехать к Ласкиным.
– Сейчас отправляюсь туда же, – отрезала Зоя,
– приеду с бригадой, но в дом мы не пойдем. У тебя мой номер на кнопке быстрого
дозвона?
– Да, – подтвердила я.
– Если почуешь хоть намек на опасность, удержи
Лизу, мы сразу ворвемся, – пообещала Зоя.
Дом Ласкиной сиял огнями, я открыла парадную
дверь, беспрепятственно вошла в холл, сняла куртку, сапожки и никем не
замеченная прошла в гостиную. Соня мирно спала на диване, похоже, ей абсолютно
не мешал торшер. Свет ярким кругом падал ей на лицо.
Я присела рядом с ней и тихо сказала:
– Сонечка, проснись.
Она открыла глаза, моргнула и воскликнула:
– Ты приехала?
– Сама не верю, что мне это удалось, –
вздохнула я, – похоже, москвичи массово сбежали жить в пригород, и теперь по
утрам и вечерам сюда происходит передвижение целой армии народа. Страшно
подумать, что начнется на шоссе накануне Первого мая. Где Лиза?
Соня нахмурилась.
– Мы поспорили, она убежала, поднялась на
второй этаж и сидит у себя.
– Ты передала ей все, что я сказала, когда
потеряла самообладание? – разозлилась я. – Зачем? Ведь я просила ничего не
затевать!
Соня села.
– Извини, не смогла сдержаться. Ты ехала
больше двух часов, у кого хватит сил говорить с лучшей подругой о пустяках,
зная, что нас ждет серьезный разговор? Я не каменная, поэтому задала ей
несколько вопросов.
– И как Лиза отреагировала? – вздохнула я.
Соня встала.
– Сначала заорала, попыталась меня ударить,
потом заплакала и убежала. Это ее обычная реакция, она всегда улетает ракетой,
предпочитает скрыться с глаз долой. Следующая стадия: совместное чаепитие и
лобзания. Нехорошо так говорить о подруге, но Лиза типичная истеричка. Ее
первое желание: излить гнев, поддаться чувствам, а потом – все забыть и
помириться.
– И давно Елизавета поднялась в спальню? –
спросила я.
– Ну… не помню, – призналась Соня, – у меня
голова заболела, весной я плохо себя чувствую, организм перестраивается.
Заснула здесь.
Я не стала слушать Соню, побежала по лестнице,
перепрыгивая через ступеньки, ворвалась в комнату вдовы и поняла: Лизы тут нет.
– Наверное, в ванне плещется, – сказала
следовавшая за мной по пятам Соня, – слышишь, вода льется.
Я навострила уши, уловила тихое журчание и
деликатно постучала в дверь в ванную комнату.
– Лиза, пожалуйста, выйди.
В ответ тишина – вдова не возмущалась, не
орала: «Отстань». Она молчала. У меня затряслись руки.
– Мама, – по-детски прошептала Соня, – надо
ломать дверь. Вдруг Лизке плохо?
