– И не говорите мне про Василисков скит, – всё
кипятился высокопреподобный. – У меня в монастыре питие спиртного зелья
строжаише воспрещено, за нарушение на Укатай ссылаю или в скудную сажаю, на
воду и корки, а скит подает братии пример хмельноблудия, и вовсе безнаказанный,
потому что поделать ничего нельзя.
– Святые старцы вино пьют? – захлопала карими
глазами Лисицына.
– Да нет, старцы не пьют. Брат Клеопа пьет –
лодочник, которому единственному дозволяется на Окольний плавать. Невоздержан к
питию, чуть не каждый вечер безобразит, песни орет – и не всегда духовного
содержания. А прогнать нельзя, ибо заменить некем. Прочие все боятся не то что
на остров – к берегу тому близко подходить. Никакими карами не заставишь!
– Это почему же? – с невинным видом спросила
жертвовательница. – Что там такого страшного?
Архимандрит испытующе посмотрел на нее сверху
вниз.
– Не слыхали еще?
– О чем, святой отец? Он неохотно буркнул:
– Так, глупости. Не слыхали, так услышите. Я
же говорю, скит этот – рассадник бредней и суеверия.
Про Черного Монаха заезжей москвичке
рассказывать не стал – надо думать, пожалел время тратить.
– Удобно ль вам сидеть, дочь моя? – учтиво
спросил Виталий, поглядев на стенные часы. – Монастырская мебель груба,
предназначена не для услады, а для плотеумерщвления.
– Совершенно удобно, – уверила его Полина
Андреевна, не выказывая ни малейшего желания откланяться.
Тогда настоятель попробовал обходной маневр:
– Настает обеденный час. Откушайте нашей
монастырской трапезы с отцом келарем и отцом экономом. Сам-то я нынче без обеда
– дел много, а вы откушайте. День непостный, так что подадут и говядинку
парную, и монастырских колбасок. Наша говядина на всю Россию прославлена. Когда
ешь, ножик не надобен – бери да отламывай вилкой, вот как мягка и рассыпчата. А
все потому что у меня скоты с места не сходят, живут прямо в стойле – им туда и
травку самую сочную доставляют, и квасом поят, и бока разминают. Право, отведайте
– не пожалеете.
Но и чревоугодный соблазн на прилипчивую
гостью не подействовал.
– А я думала, что в монастырях скоромного
вовсе не употребляют, даже и в мясоед, – сказала госпожа Лисицына, с видимым
удовольствием откидываясь на спинку стула.
– У меня употребляют, и греха в том не вижу.
Еще во времена моего новоначалия я уразумел, что из постноедящего хороший
работник не выйдет – сила не та. Поэтому свою братию я кормлю питательно. Ведь
Священное Писание нигде мясоядения не воспрещает, а лишь разумно ограничивает.
Сказано: “Егда даст Господь вам мяса ясти…” И еще: “И даст Господь вам мяса
ясти, и съесьте мяса”.
– А не жалко умерщвлять бедных коровок и
свинок? – укорила Полина Андреевна. – Ведь тоже Божьи создания, живую искру в
себе несут.
Высокопреподобному, кажется, не впервые
задавали этот вопрос, потому что с ответом он не затруднился:
– Знаю-знаю. Слышал, что у вас в столицах
нынче мода на вегетарианство и многие защитой животных увлекаются. Лучше б
людей защищали. Скажите, сударыня, чем наше с вами положение лучше? За скотиной
хоть ухаживают перед тем, как на бойню отправить, откармливают, холят. Опять же
учтите: коровы со свиньями не знают страха смертного и вообще не предполагают,
что смертны. Жизнь их покойна и предсказуема, ибо раньше определенного возраста
никто их под нож не отправит. С нами же, человеками, пагуба может произойти в
любую минуту бытия. Не ведаем своего завтрашнего дня и всечасно приуготовляемся
к внезапной смерти. У нас тоже есть свой Забойщик, только про его правила и
соображения мы мало что знаем. Ему нужны от нас не жирное мясо и не хорошие
надои, а нечто совсем иное – нам и самим невдомек, что именно, и от этого
незнания во стократ страшнее. Так что поберегите свои жаления для человеков.
Посетительница слушала со вниманием, помня,
что отец Митрофаний тоже был невеликим сторонником постноядения, повторяя слова
пустынника Зосимы Верховского: “Не гонитесь за одним постом. Бог нигде не
сказал: аще постники, то мои ученики, а имате любовь между собою”.
Однако пора было поворачивать беседу в иное
русло, так как помимо выяснения архимандритовой позиции касательно Василиска,
имелась у визита еще одна цель.
– А верно ли рассказывают, отче, что на Ханаан
путь неверующим заказан, дабы не оскверняли священной земли? Правда ли, что все
без исключения обитатели островов – ревнители самого строгого православия?
– Кто это вам такую глупость сказал? –
удивился Виталий. – У меня многие по найму трудятся, если нужного знания или
ремесла. И я к таким в душу не лезу – дело бы свое исполняли, и ладно. Инородцы
есть, иноверцы, даже вовсе атеисты. Я, знаете ли, не сторонник миссионерничать.
Дай Бог своих, родных, уберечь, а чужую паству, да еще из паршивых овец
состоящую, мне ненадобно. – И тут архимандрит сам, без дополнительного
понукания, вывел разговор ровнехонько туда, куда требовалось. – Вот у меня на
Ханаане миллионщик проживает, Коровин некий. Содержит лечебницу для скорбных
духом. Пускай, я не препятствую. Лишь бы буйных не селил да платил исправно.
Сам он человек вовсе безбожный, даже на Святую Пасху в храм не ходит, но
денежки его на угодное Господу дело идут.
Посетительница всплеснула руками:
– Я читала про лечебницу доктора Коровина!
Пишут, что он настоящий кудесник по излечению нервно-психических расстройств.
– Очень возможно.
Виталий вновь покосился на часы.
– И еще я слышала, что к нему на прием без
какой-то особенной рекомендации ни за что не попадешь – разговаривать не
станет. Ах, как бы мне хотелось, чтоб он меня принял! Я так мучаюсь, так страдаю!
Скажите, отче, а не могли бы вы мне к доктору рекомендацию дать?
– Нет, – поморщился высокопреподобный. – У нас
с ним это не заведено. Обращайтесь установленным порядком – в его петербургскую
или московскую приемную, а там уж они решат.
– У меня ужасные видения, – пожаловалась
Полина Андреевна. – Спать по ночам не могу. Московские психиатры от меня
отказываются.
– И что же у вас за видения? – тоскливо
спросил настоятель, видя, что гостья устраивается на стуле еще основательней.
– Скажите, ваше высокопреподобие, случалось ли
вам когда-нибудь видеть живого крокодила? От неожиданности Виталий сморгнул.
– Не доводилось. Почему вы спрашиваете?
– А я видела. В Москве, на прошлое Рождество.
Английский зверинец приезжал, ну я и пошла, по глупости.
