—Хейли, — Стелла похлопала ее по плечу. — Это всего лишь мое впечатление, мое мнение, но Роз наверняка знает, что ее Харпер давно не мальчик.
—Ты меня прекрасно понимаешь! Когда он занимается сексом с женщиной, которую Роз не знает, это совсем другое дело.
—Ну конечно. Она просто в восторге от того, что он занимается сексом с незнакомыми женщинами. Не знакомыми ей, во всяком случае, — со смешком добавила Стелла. — И, естественно, Роз придет в ужас, выяснив, что он близок с женщиной, которую она знает и любит.
—Это похоже на предательство.
—Никакое это не предательство. Хейли, Харпер взрослый мужчина, и его интимная жизнь — его личное дело. Роз первая так сказала бы и первая — без сомнений! — сообщила бы тебе, что не желает быть одной из сторон выдуманного тобой треугольника.
—Хм-м... Может быть. Но...
—Может быть, может быть... Но, но... — тут уже Стелла замахала руками с таким энтузиазмом, что Хейли еле успела пригнуться. — Если ты увлечена Харпером, ему нужно на это намекнуть. Посмотришь на его реакцию. А вообще, я думаю, что он втрескался в тебя с первого взгляда.
—Ничего подобного!
Стелла пожала плечами:
—Только мое мнение, только мое впечатление.
—Правда? — Сердце Хейли болезненно дрогнуло от вспыхнувшей надежды. — Ну, не знаю... Думаю, если он в кого и влюбился, так это в Лили. Но я, пожалуй, придумаю, как чуть-чуть его подтолкнуть... Посмотрим, что из этого выйдет.
—Позитивная мысль. Теперь, если не возражаешь, давай доделаем садики.
Хейли потыкала пальцем землю горшка.
—Стелла, поклянись, что ничего не передашь Роз.
—О господи! — Подражая священному ритуалу, подсмотренному у сыновей, Стелла плюнула в ладонь и протянула руку Хейли.
Хейли уставилась на плевок и присвистнула.
Настроение у нее улучшилось. То, что кто-то еще знает о ее мыслях и чувствах, сняло тяжесть с плеч Хейли. Тем более что этот кто-то — Стелла. И подругу вовсе не шокировали ее откровения. Стелла, конечно, удивилась, но никакого шока не было. Хорошо.
Так же хорошо, как отвлечься от работы на пару дней и обдумать создавшееся положение. Хотя для этого не обязательно нужны выходные — мысли и грезы не отпускают ее ни на минуту...
Хейли уложила Лили и растянулась на диване в гостиной второго этажа перед телевизором. Она лениво переключала каналы, однако повторы передач и прочая летняя рутина не доставляли удовольствия.
Наконец Хейли нашла старый черно-белый, незнакомый ей фильм. Что-то вроде романтической драмы, где все герои щеголяют в роскошных нарядах и каждый вечер танцуют в стильных клубах под живую музыку — оркестр и чувственная певица.
И пьют хайболы
[6]
.
«Кстати, почему коктейль называется хайбол?»
[7]
— полусонно подумала Хейли, сворачиваясь клубочком на диване. Ну ладно, стаканы высокие, а при чем тут шары? Надо бы раскопать историю названия.
Интересно, каково это — кружиться в длинном шикарном платье по сверкающему залу в стиле ар-деко? Партнер, разумеется, в смокинге. Можно биться об заклад, что Харпер неотразим в смокинге.
А если бы они танцевали с другими партнерами и вдруг увидели бы друг друга? Если бы в сверкающей толпе их взгляды встретились и все сразу бы стало понятно...
И они танцевали бы, забыв обо всех, не замечая никого и ничего вокруг. Как в черно-белом кинофильме. Никаких сложностей. Все преграды преодолимы. Под заключительные аккорды остаются только двое — вместе и навсегда.
Ты в его объятиях, ты вскидываешь голову, тянешься губами к его губам, и вы сливаетесь в идеальном поцелуе, отдаваясь ему душой и телом, и этот поцелуй означает любовь на всю жизнь.
Нежные поцелуи, такие же нежные, как его ладонь, скользящая по твоим волосам, и тихо-тихо разгорающиеся. Ты обнимаешь его за шею, привстаешь на цыпочки, льнешь к нему всем телом. И оказывается, что вы чудесно подходите друг другу.
Сгущается тьма, его ладони скользят по твоему телу, и каждое прикосновение отдается звенящей дрожью и сладкой болью. Теперь ваши губы встречаются с тихими стонами и вздохами.
Вкус поцелуя, уже сильный и властный, пробуждает тело. Холод и усталость сменяются теплом и энергией.
Мерцают свечи. Колеблются тени. Аромат цветов наполняет комнату. Лилии, обязательно лилии... Цветы, которые он подарил ей, — дерзкие, красные, сладострастные. Его глаза, карие, бездонные, говорят ей то, что она жаждала услышать. Для него она прекрасна и бесценна.
Они раздевают друг друга. Ее платье стекает сверкающей белой лужицей на его черный смокинг.
И наконец обнаженное тело плавно и нежно встречается с обнаженным телом. Золотистая пыль и струящееся молоко... Его плечи под ее ладонями. Она чувствует, как напрягаются его мышцы, и сгорает от нетерпения и предвкушения.
Он подхватывает ее на руки, кладет на кровать, на большую белую кровать со скользящими, как вода, простынями, и тонет в них вместе с ней.
Его губы скользят по ее шее, у нее перехватывает дыхание, и, словно растворяясь в нем, она со стоном шепчет его имя.
Свет свечей. Свет огня в камине. Цветы. Не лилии, розы. Его руки, руки аристократа. Богача. Она распластывается под ним, изгибается, соблазнительно мурлычет. Мужчинам нравится, когда их шлюхи вздыхают и стонут. Она гладит его тело, все его тело. Он уже готов, более чем готов, но она дразнит его еще немного.
Жены лежат бесчувственными колодами, покорно исполняя супружеский долг. Вот почему их мужья приходят к ней, нуждаются в ней. И платят.
Она приподнялась с груды подушек в ореоле золотистых кудрей и перекатилась на него, соблазняя пышными бедрами и грудью, скользя губами, прихватывая зубами все ниже и ниже, делая то, что никогда бы не сделала его чопорная жена с холодной рыбьей кровью.
Она умело ласкает его, слушая хрипы и стоны. У него поджарое, мускулистое тело, что приносит некоторое удовлетворение, но даже если бы он был жирным, как боров, она убедила бы его, что он бог наслаждения. Это так легко.
Она оседлала его, опустила взгляд на его красивое лицо, увидела жадное нетерпение в его глазах и улыбнулась. Вобрала его в себя быстро и резко и подумала, что так идеально заполняетее только богатый мужчина.
Хейли пулей слетела с дивана. Сердце бешено колотилось о ребра. Грудь казалась набухшей, как будто — о господи! — как будто ее ласкал мужчина. Губы покалывало. Она в панике схватилась за волосы и чуть не разревелась от облегчения, почувствовав, что это ее собственная шевелюра.
Кто-то расхохотался. Она попятилась, наткнулась на диван и чуть не свалилась на него. Защищаясь, закрыла грудь руками. Всего лишь кино... Она всего лишь видела фильм. Черно-белый откровенный фильм.
