— Отчего же не сейчас?
Кей прикусила губу, и Адам решил, что, пожалуй, торопит события.
— Ну… у меня сейчас столько работы в гостинице.
Он проницательно улыбнулся:
— Боишься получить отказ, да?
Она ответила не сразу.
— Конечно боюсь. А кто не боится? Видишь ли, сейчас мои рисунки — только мои, и они, так сказать, безупречны, потому что никто пока не пытался разубедить меня в этом. А вдруг кому-то захочется их покритиковать? Вдруг скажут, что рисунки неважные, что они никому не нравятся?
Адам поскреб подбородок.
— Если хочешь попытаться их опубликовать, ты должна быть готова, что на определенном этапе критиковать тебя все-таки будут — если, конечно, сразу не повезет, в виде исключения. Но сдаваться из-за этого ни в коем случае нельзя. Боже, если бы я бросил писать после первых же отказов…
— А что, тебя тоже отвергали? — изумилась Кей.
— Я уже сбился со счета, сколько раз! — воскликнул Адам. — Был у меня один такой несчастный год, когда я отовсюду получал отказы. Да, это выбивает из колеи — начинает казаться, что пишешь полную белиберду, но потом берешь себя в руки и начинаешь все сначала.
Кей даже побледнела, слушая его исповедь.
— Не знаю, смогла ли бы я пройти через такое, через горечь стольких поражений.
— Бывает горько, конечно, но это не навечно. Особенно если ты действительно хочешь, чтобы все узнали, что ты делаешь, и любишь свою работу. Любишь по-настоящему.
— А я и люблю!
— Ну, тогда тебе не страшны никакие невзгоды.
— Не знаю только, — вздохнула Кей, — нужны ли они мне, эти невзгоды…
— Порой — не стану рисовать тебе радужные перспективы — и правда приходится тяжеловато, но как только какую-нибудь твою работу примут к рассмотрению…
— Что тогда? — оживилась Кей.
— Ты готов танцевать от счастья, — улыбнулся Адам.
— Интересно, что почувствовала Джейн Остин, когда увидела свой первый роман напечатанным…
— «Чувства и чувствительность»?
— Да, в тысяча восемьсот одиннадцатом.
— Ей было уже далеко за тридцать, — заметил Адам.
— Верно.
— Так что у тебя уйма времени!
Кей рассмеялась и снова стала перелистывать «Гордость и предубеждение».
— Красота, — сказала она, любуясь иллюстрациями.
— Позволь мне купить ее тебе в подарок.
— Ну что ты…
— Не спорь.
Адам отобрал у нее книжку и пошел к кассе.
«Какой же он милый, — невольно подумала Кей. — Жаль, что я решила уступить его Джемме, иначе можно было бы самой строить на него планы. У него и волосы красивые, и глаза так дивно блестят».
Она покачала головой: уступила так уступила. К тому же разве не Оли ее нынешний кумир?
Адам протянул ей купленную книгу.
— Спасибо, — поблагодарила Кей. — Прекрасный подарок.
— Не за что. Теперь ты моя должница.
— Да?
— Да. Обещай, что начнешь посылать свои рисунки агентам и издателям.
— Ну…
— А я помогу.
Кей не очень уверенно, но все же кивнула:
— Хорошо, я попробую…
По пути к выходу они обратили внимание на огромный стеллаж, заставленный книжками Энид Блайтон
[18]
.
— «Великолепную пятерку» я в свое время просто обожала, — призналась Кей. — В детстве это отличное лекарство от действительности. Правда, я каждый раз надеялась, что Анна в одном из путешествий обязательно в кого-нибудь влюбится.
— Выходит, ты всегда была романтичной особой? — усмехнулся Адам.
— О да!
— И когда же ты продвинулась от мисс Блайтон к мисс Остин?
— Очень рано.
Они уже вышли из магазина и наконец-то направились к автостоянке.
— К нам на каникулы приехала моя двоюродная сестра. Ей задали в школе прочесть «Гордость и предубеждение», а она этот роман терпеть не могла. Джейн Остин тут, в общем-то, ни при чем: моя кузина тогда переживала стадию ненависти ко всему на свете. Однажды она забыла книжку в саду, и пошел дождь. Я побежала забрать ее и не смогла удержаться — заглянула, чтобы выяснить, что в ней такого отвратительного. Так и попалась. Пришлось купить такую же для себя. А у тебя как было?
— Как я впервые познакомился с Джейн? Однажды в субботу Нана Крейг засадила меня смотреть старую экранизацию «Гордости и предубеждения»
[19]
, с Лоуренсом Оливье и Грир Гарсон в главных ролях.
— И ты не сбежал от телевизора с воплями?
— Нет. Я тогда был очень подавлен. Наша школьная команда по футболу продула важный матч, и надо было как-то поднять настроение.
— А кто, кроме Джейн Остин, способен лучше всего поднять настроение!
— Здесь ты права, — согласился Адам. — Но одноклассникам я на всякий случай говорить об этом не стал. Думаю, иначе мой авторитет упал бы ниже плинтуса.
— Думаю, да, — рассмеялась Кей. — Вот только…
— Что?
— Не кажется ли тебе, — нахмурившись, спросила она, — что из-за нее твои ожидания стали оторванными от реальности?
— В любви, ты имеешь в виду? — удивился Адам.
— Дело в том, что мне всегда говорили… будто бы я… что из-за Джейн Остин у меня…
— Искаженный взгляд на действительность?
— До крайности искаженный взгляд на действительность! — поправила его Кей.
— Как так?
— Вполне обычно — избитые фразы о счастливом конце и ожидании принца на белом коне.
— А ты не такая? — нерешительно спросил Адам.
Сияющие глаза Кей словно заволокло туманом.
— Может, и такая, хотя сколько мне уже встречалось этих принцев…
— То есть на поверку они оказывались совсем не принцами?
— Вот именно! — воскликнула она.
Ей на память сразу пришли печальные истории, в которых ее «принцы» не оправдали надежд. С Чарли Расселом она встречалась полгода, а потом получила от него открытку из Барселоны — он решил туда перебраться, не сказав ей ни слова о своем намерении.
— И ты винишь в этом Джейн Остин?
