– Куды ж тут дальше ждать! И так обождалась! В
одного восемьдесят пуль всадили, почитай напополам рассекли! Сквозь него стену
дома видно, а он всё стоит живенький и глазками лупает! Те, кто в него палил,
ужо и в обморок все попадали! Так-то вот и рождаются мифы! – хихикнула
Аида Плаховна.
Арей даже не улыбнулся.
– Аида! Я хочу ее найти!
Мамзелькина, уже присосавшаяся к кружке,
ободряюще закивала, демонстрируя, что она всеми косами и косичками «за».
– Вот и найди, милок!
– Мне потребуется твоя помощь! Больше мне
обратиться не к кому, – продолжал Арей.
– Почему это? А твои комиссионеры? У них же
нюх!
Мечник скривился, демонстрируя, что
комиссионеры последние, к чьей помощи он прибегнет. Аида Плаховна кокетливо
махнула куриной ножкой.
– Ох-ох! Думаешь, не понимаю? Всем хорош мрак,
да одна беда: довериться из своих некому! Только смертушку – хе-хе! – и
зови!.. А сам ты что? Она же твоя дочь! Не чувствуешь ее эйдос?
Арей мотнул головой.
– Нет! После того, как он побывал в Эдеме – у
меня утрачена с ним всякая связь. Я не знаю ни где ее искать, ни как она сейчас
выглядит, ни ее теперешнего имени – ничего. Даже сколько ей теперь лет – и это
мне неизвестно… – сказал он угрюмо. – Поможешь?
– Даже и пытаться не буду! – решительно
ответила Мамзелькина.
– Почему?
Аида Плаховна кивнула на свое
сельскохозяйственное орудие.
– Да потому, как нету у меня самой дара
искать! Не я ищу, а она вот ищет! А уж коли она найдет, так ты первый не
обрадуешься!
– А остановить ее? – спросил Арей,
поглядывая на брезент.
Мамзелькина выпрямилась в струнку и очень
веско сказала:
– Моя коса не твой меч! Не я тут хозяйка! Не
она ко мне, а я к ней приставлена!.. Все-таки я не верю, что ты не можешь найти
человека, которого хочешь найти! А на что тогда темный дар и все силы Тартара?
Арей поморщился.
– Та же история, что с твоей косой! –
сказал он устало. – Прибегнув к мраку, я должен буду заплатить ему тем,
ради чего я к нему прибегнул – то есть моей дочерью! По-другому тут никак:
сила, которой я служу, больше меня! Возможен только вариант с отложенной
оплатой, но и он меня не устраивает. Свет ее, возможно, защитит и прикроет, но,
получается, от чего? От мрака, который я на нее призову! Мерзейшее унижение!
С костяным звуком Аида Плаховна поскребла
пальчиком лоб.
– Выходит, сам по себе, без мрака, ты мало что
можешь? Как и я? – уточнила она.
– Разве только надо будет раскроить
кому-нибудь голову вот этой железкой! – ответил Арей, положив тяжелую
ладонь на рукоять меча.
Аида Плаховна куснула кружку и булькнула в
нее.
– Чего ты смеешься, старушонка? –
подозрительно спросил Арей.
Мамзелькина продолжала булькать.
– Да ничего! Подумалося тута: мы с тобой вроде
круче некуда! Я смерть, ты рулишь мраком на шестой части суши! На деле же
пальцем не шевельнем без указки! Вроде как являемся частью могучей силы, на
деле же – мухи, увязшие в смоле. Смола вскипает, и мы вскипаем. Смола
отступает, и мы пятимся… Ты дочь свою не можешь найти, а я за своей косой как
собачонка таскаюсь! – сказала Аида, заговорщицки понизив голос.
Должно быть, медовуха все же заполнила пьяными
пузырьками прогнивший ее мозг, потому что на трезвую голову ни один бонза мрака
такого не брякнет.
Арей равнодушно махнул рукой.
– Какая разница чего мы можем, а чего нет. Как
мне ее найти? Прошли годы. Она выросла и изменилась. Как я узнаю ее? Думаешь,
бесполезно? – спросил он.
Плаховна утвердительно икнула.
– Помоги мне хоть как-то, Аида! Глупо, что
некого больше попросить, но некого. Когда нужно убивать – я справляюсь сам, но
для более тонкой работы я не заточен, – попросил Арей.
Мамзелькина порозовела. Какая пожилая женщина
не любит помогать и устраивать чужие судьбы?
– Даже и не знаю. Свет обычно очень
пунктуален. Сдается мне, что и новое тело он сотворил точно таким, каким оно
было прежде. Что у нас там с особыми… ик… приметами? Тридцать девять зубьев,
шерсть на ушах, по шести пальцев на ладонях, россыпь родинок с кулак на лице и
шее?
Арей сделал вид, что протянул руку за кружкой.
– Я тебе больше не налью! Отдай, пьянчуга!
Никаких особых примет не было!
Мамзелькина попятилась, спасая кружку.
– Всё, не буду! А что у нас с фамильными
редкостями? Кольцо с вязью, браслет, всякие прочие безделки? Может, уникальная
кукла? Хотя нет: чтобы Арей и дарил куклу!.. Признавайся: с чем она у тебя
игралась в кроватке? С шипованным кастетом?
Арей крякнул. Видимо, Мамзелькина была не так
уж далека от истины.
– Если и дарил, это ничего не значит. Свет
вернул ей тело, все же прочее сгинуло, – проворчал он.
Мамзелькина надолго задумалась, посапывая
красным носиком. Арей даже заглянул ей в лицо, проверяя, не спит ли она.
– Внешнее сходство! Вдруг девочка похожа на
тебя как две капли… ик… медовухи! – очнулась Аида.
Арея передернуло.
– На меня? Ты бредишь, старуха! Я урод! Но у
меня была прекрасная девочка! Красавица!
Плаховна задребезжала.
– Покажи мне папашку, который искренне считает
свою дочь страхолюдиной! Так и быть, я потеряю на него разнарядку, заспиртую в
банке и буду всем показывать!.. Ну, раз нет примет и уникальных колечек с
черепушкой, тогда остается единственное… Ты и сам знаешь.
– Эйдос? – спросил Арей.
– Да. Эйдосы гораздо уникальнее тел. После
Эдема ты его не чувствуешь, согласна, но вбили… вибизи… тьфу!.. вблизи ты же
его узнаешь?
Арей медленно кивнул.
– Думаю, да. Эйдос у нее редкий, –
согласился он.
– И в чем его редкость? –
заинтересовалась Мамзелькина.
Мечник спохватился.
– Он душит любопытных старушонок!.. –
ответил он резко. – Не обижайся, Аида!.. Да, эйдос я узнаю, но как я
окажусь вблизи?
Мамзелькина заглянула в кружку, но больше
наливать не стала. Вспомнила, что ей скоро работать.
– Да никак. Он сам окажется. Мы попытаемся
притянуть его цепью событий. Ты с ней обязательно встретишься, – пообещала
она.
– Но как ты организуешь эту цепь?
