Эссиорх сутулился, берег макушку и уже
устойчиво представлял себе Верхнее Подземье как изъеденный мышами кусок сыра. В
лестнице он насчитал двести шестьдесят две ступени. Если прикинуть, что каждая
ступень сантиметров по сорок, то всего они опустились на сто – сто пять метров
от уровня верхнего тоннеля.
Ближе к концу лестница без предупреждения
перешла на небольшие ступени и, измельчав, впала в ничтожество. Тоннель начался
незаметно и вел в ту же сторону, что и лестница, не слишком выдерживая размеры.
Заметно было, что строителей больше волновала твердость окружающих пород, чем
внешний вид.
– Долго еще? – спросил Корнелий, только
что с тоской подумавший, что на обратном пути лестница покажется еще длиннее.
Варвара, не оглядываясь, яростно пнула его
каблуком, заявив, что в залазе не спрашивают, «долго или нет».
– Примета такая! Прешься, прешься, уже вроде
пришел, а как спросишь: тут или завал, или заварили всё наглухо, или водой
затопило. Если человек попал под землю – значит, он уже повсюду успел! –
озабоченно сказала Варвара.
«Занятно, как суеверие может существовать без
веры. В свет не верят, в мрак тоже – а лишний раз вякнуть боятся. Вроде как
соглашаются с тем, что бьет их по башке какая-то рука, а чья рука и за что –
непонятно!» – подумал Эссиорх, налетая в темноте на худое и острое плечо
Корнелия.
Добряк предупреждающе заворчал, а еще шагов
через пять они увидели размытую оранжевую запятую. Скорее желтоватая, чем алая,
она плясала на мокрых стенах тоннеля. Запятая двоилась, блики менялись местами,
и потому сложно было угадать, какая из них настоящая.
Варвара поспешно отступила назад. Фонарь она
выключила еще раньше: когда заворчал Добряк.
– Костер! – прошипела она, с раздражением
оглядываясь туда, где, как ей казалось, стоял Корнелий. – Спросил «долго»?
Довякался, блин, зоркоглазик?! И что теперь делать?
– Ну костер и костер… Кто-то решил погреться.
Не завал же! – сказал Эссиорх миролюбиво. Он уже прикинул, что нежить
костров не разводит. Раз так – нечего и волноваться.
– Интересно, где он насобирал дров? С собой,
что ль, припер? – подозрительно продолжала Варвара.
– Тут же иногда валяются доски! – тоном
знатока сказал Эссиорх, дважды натыкавшийся на завалы деревянного мусора под
ведущими наверх люками.
– Ты их трогал? Это даже не гниль! Их можно
пальцами крошить и выжимать воду! Не нравится мне это!
Корнелий отважно шагнул вперед, но ощутил во
рту невкусную перчатку Варвары.
– Тихо, ботан! Сознавайся, что ты хотел
сделать? Дай сама догадаюсь: заорать? – змеюкой прошипела Варвара ему на
ухо.
– Просто… тьфу!.. поздороваться. Разве нет
какого-нибудь подземного приветствия диггера? – отплевываясь, сказал
Корнелий.
– Есть. Ломиком по башке три раза. Или
саперной лопаткой один раз. А там можно и не закапывать. Мы и так глубже любого
кладбища, – цинично заявила Варвара.
Корнелий не поверил, зато Эссиорх моментально
усмотрел связь.
– Диггер – это крот. А что делают два крота,
когда встречаются в тоннеле? Правильно: расчищают площадку, чтобы было где
развернуться, и начинают рвать друг друга в клочья. И так пока не останется
один! – сказал он, до крайности довольный своей зоофилологической
интуицией.
Поймав Добряка за ошейник, Варвара
высказалась, что на кротов ей плевать. Ну об этом Эссиорх и без нее
догадывался. На что Варвара не чихала, на то она плевала. На что не плевала, на
то клала с пробором. На что не клала с пробором, на то вновь чихала. Обычная
реакция юного человекуса, заблудившегося в джунглях большого города.
– Что опять не так? – спросил
Эссиорх. – Я не прав?
– Нет. Настоящий диггер диггеру всегда
поможет: батарею даст, если сдохла, веревку, жрачки подбросит. Но не все, кто
торчит под землей, диггеры.
– А кто еще?
– Да все подряд. Кладоискатели всякие
дебильнутые, и наркоманы, и воры тайники устраивают, и бомжи кабеля режут, и
капища всякие непонятные попадаются. Я как-то напоролась на один в старой
бомбухе. Жертвенник у них там, что ли. Костей навалом и непонятно чьих. Короче,
орать под землей «вау!» и лезть знакомиться я бы никому не советовала! –
неохотно сказала Варвара.
– То есть ты не знаешь, чей это костер? И как
нам быть? – спросил Эссиорх.
– Подкрасться и гвоздодером по голове! Три
раза! Если ошибемся – потом попросим прощения, – сказал Корнелий и глупо
хихикнул.
– Ты что, на голову больной? – мягко
спросил у него Эссиорх.
– Я сам часто задаюсь этим вопросом, –
честно признался связной. – И что будем делать с этим, у костра? Обойти же
его нельзя? Тоннель-то один?
Варвара кивнула. Подав знак Корнелию и
Эссиорху оставаться на месте, она наклонилась к Добряку и подышала ему в
ноздри, точно что-то объясняя. Затем вместе с ним беззвучно скользнула к
костру. Добряк вел себя как настоящий подземный пес. Не рычал, не лаял, не
чесался, не производил никакого шума. Даже не вилял хвостом по распространенной
привычке крупных собак колотить им всех по коленям.
Корнелий и Эссиорх остались в темноте, готовые
ринуться на помощь, если услышат крик. Варвара вернулась минуты через две. Как
и прежде, впереди бежал пес.
– Там мужик, – сказала она с легкой
одышкой. – Вроде один. Меня он не видел.
– А что он делает? – спросил Эссиорх.
– Ничего не делает.
– А на кого он похож?
– На позвоночник сидящего ко мне спиной
мужика! – ответила Варвара с досадой.
Эссиорх улыбнулся. Характеристика была в его
вкусе.
– То есть ты не знаешь, опасен он или
нет, – уточнил он.
– Точно! Его документов я тоже не видела!
– Ну так можно и без гвоздодера! Флейтой! Он
просто мирно уснет на часок, а мы спокойно пройдем мимо. Даже куртку ему под
голову подложим, – предложил Корнелий.
Он попытался извлечь флейту, но Эссиорх накрыл
ему запястье ладонью.
– Под землей не нужно. Мы на чужой территории.
Он, конечно, уснет, но мы привлечем к себе кучу ненужного внимания. Ты же не
хочешь брать телефончики еще и у хмырей?
Услышав нечто знакомое, Варвара уставилась на
Корнелия с большим интересом. Даже фонарь направила ему в глаза.
– Ты что, у всех их берешь? – спросила
она насмешливо.
У Корнелия запершило в горле. Избегая опасной
темы, он ринулся к костру, готовый по ситуации или повиснуть у мужика на
плечах, сбив его с ног, или все же воспользоваться флейтой.
