— Что на сей раз? — спросил он.
— Все то же, — тихо сказала она.
— Мария Андреевна, вы решили испытать мое терпение? Я плачу вам приличные деньги. За эти деньги вы можете нанять квалифицированную сиделку своему ребенку и не дергать меня по пустякам.
Она стояла на пороге и смотрела на него так странно, со смесью мольбы и решительности.
— Мне можно уйти? — Ее голос звучал глухо.
— Нет, черт подери! Ты останешься до конца рабочего дня! — Серебряный потянулся за сигаретами. Что угодно, только чтобы не видеть выражения ее глаз. С него довольно…
— Я ухожу. — Ее голос обрел силу и решительность.
Серебряный отложил сигареты.
— Что, простите?..
— Я ухожу, — повторила она, пятясь к двери.
— Я вас уволю.
— Увольняйте.
Дверь захлопнулась. Серебряный остался один на один с этим сумасшедшим, неправильным днем.
* * *
— Да успокойтесь вы, мамаша! Ничего страшного с вашим ребенком не случилось, — Олег Анатольевич снял очки, устало потер переносицу. — Даже наоборот, ему сейчас намного лучше. Собственно говоря, вам поэтому и звонили. Мы переводим вас в пульмонологическое отделение. Можете забрать свое сокровище из реанимации.
От неимоверного облегчения Маша снова едва не расплакалась. Что она только не передумала, пока ехала в больницу! Вспоминать страшно. А тут — такая чудесная новость!
— Я могу его увидеть прямо сейчас?
— Да, вы можете увидеть его прямо сейчас, — улыбнулся доктор. — Но, я надеюсь, вы меня правильно поняли. Из больницы вас никто не отпускает. Вас переводят из одного отделения в другое. Недельку-другую придется полечиться.
Она закивала. Сейчас самое главное — поскорее увидеть Ваньку, а потом они будут вместе, и все наладится…
Маша стояла перед заветной дверью, ведущей в отделение интенсивной терапии. Она не сводила глаз с этой двери. Скорее бы! Что они так долго?!
Наконец дверь открылась.
Ваньку вывела молоденькая, незнакомая ей медсестра. Свободной ручкой ее мальчик прижимал к груди игрушечного Винни Пуха и часто-часто моргал.
— Ванька, Ванечка! — Маша бросилась к сыну.
Ванька вцепился в нее мертвой хваткой — не оторвать. А она и не хотела его никуда отпускать, она прижимала своего ребенка к груди и боролась с подступающими слезами. Нельзя плакать, ни в коем случае, только не при Ваньке. Ему и без того хватило…
В маленькой трехместной палате они с Ванькой были первыми и пока единственными пациентами. Маша присела на кровать, усадила сына к себе на колени.
— Ну, вы пока устраивайтесь, — сказала медсестра. — А потом вот… измерьте ребенку температуру. — Она положила на прикроватную тумбочку электронный градусник. — Вечером будет обход, дежурный врач вас посмотрит.
Маша молча кивнула.
— И вы бы переоделись. У нас — режим. Без сменной обуви нельзя. — Медсестра выразительно посмотрела на Машины сапоги. — Если кто увидит, попадет и вам, и мне.
— Да, да, я переоденусь, вы не волнуйтесь…
Только сейчас Маша поняла, что не взяла с собой ни халата, ни тапок, ни зубной щетки. Надо звонить Лике.
Подруга выслушала ее рассказ молча, только однажды, при упоминании реанимации, тихо всхлипнула.
— Маша, почему ты мне сразу не позвонила? — спросила с упреком.
— Мне не до звонков было, прости.
— Через час буду, — Лика отключила телефон.
Ровно через час в палату заглянула все та же медсестра.
— А к вам посетитель, — сообщила она. — Только вы по-быстрому тут, до обхода осталось мало времени.
Вслед за медсестрой в палату вошла Лика. В каждой руке у нее было по огромному и, по всей видимости, неподъемному пакету.
— Спасибо, мы хотели бы побыть наедине. — Лика аккуратно поставила пакеты на пол, что-то сунула медсестре в карман халата.
— Я на посту, — девушка улыбнулась и скрылась за дверью.
— Ну, как вы тут? — Лика присела на кровать, обняла сразу и Машу, и Ваньку. — Как ты, мое солнышко?
Ванька ничего не ответил, закрыл личико ладошками.
— О господи, — вздохнула она. — Ванюшка, это же я, Лика. А смотри-ка, маленький, что я тебе принесла, — она достала из пакета гоночную машинку. — Смотри — нравится?
Ванька убрал от лица ладошки, посмотрел на машинку.
— Ну, Ванюшка, бери, — Лика протянула ему игрушку.
Ванька шмыгнул носом, обеими руками взял подарок.
Маша невесело улыбнулась. Раньше при появлении новой игрушки никакая сила в мире не удержала бы Ваньку у нее на коленях, а теперь он просто вертел машинку в руках и не предпринимал попыток проверить, как она работает.
— Что врачи говорят? — почему-то шепотом спросила Лика.
— Говорят — воспаление легких. Подруга ахнула, погладила Ваньку по ручке.
— Может, лекарства какие нужны? Антибиотики, витамины? Маш, ты у врача спрашивала?
— Не спрашивала, как-то не подумала.
— Надо обязательно спросить.
— Спрошу.
— Вот, я тут вам принесла на первое время, — встрепенулась Лика. — Заехала к тебе домой, сказала бабе Тоне все, как ты велела. Она мне сумку упаковала, — подруга кивнула на один из пакетов. — А во втором — еда для вас с Ванюшкой, фрукты, соки. Для тебя пару детективов. Только, Маш, еда не домашняя, ты уж прости. Самой готовить времени не оставалось, я в ресторане заказала.
— Лика, мне сейчас никакая еда в горло не полезет. Давай лучше Ваньку покормим. Ванюшка, хочешь йогурта?
— Нет.
— А булочку?
— Нет.
— А сока?
— Не кочу…
— Может, хочешь курочку?
— Кочу курочку.
Маша и Лика счастливо переглянулись.
Ванька не согласился перейти за стол. Так и сидел у Маши на коленях с куриной ножкой в одной руке и машинкой — в другой. Лика и Маша смотрели на него и умилялись. Лика тихо всхлипнула.
— Ты чего? — спросила Маша.
— Ничего, это я так. Следующий раз, если что-то случится с тобой или Ванюшей, звони мне сразу. Поняла? В конце концов, я его крестная.
— Хорошо, буду звонить.
В палату заглянула медсестра.
— Все, красавицы, закругляйтесь.
— Сейчас, сейчас, — Лика замахала на нее руками, посмотрела на Машу. — На работе-то как? — спросила торопливо. — Серебряный в курсе?
— На работе все хорошо. Серебряный в курсе.
