Господи. Он так много потерял за последнюю неделю, что не знал, о чем горевать сильнее. Джуно, брак, невинность Клаудии… Виноваты были многие, но Спенсер винил во всем только себя. Амелия оказалась права. Если бы он вел себя более открыто с окружающими его людьми, многих потерь можно было бы избежать.
И все же он не знал, как начать жизнь с чистого листа. Большую часть пути они с Клаудией проделали в полном молчании, если не считать ничего не значащих реплик. Например, какой постоялый двор выбрать для отдыха и как долго продержится солнечная погода. Спенсер не хотел вызывать кузину на откровенный разговор до тех пор, пока она не будет к этому готова. У них впереди много месяцев. Так что они еще успеют все обсудить.
Они достигли дома на четвертый день. Было довольно поздно. Но летние дни долгие, и золотисто-серые сумерки никак не позволяли ночи вступить в свои права. Пока слуги вносили в дом багаж и готовили спальни, Спенсер приказал подать в библиотеку легкий ужин и пригласил Клаудию присоединиться.
К его удивлению, она согласилась.
Они поели сандвичей, а потом девушка принялась за пирожные с горячим шоколадом. Когда же пришло время отправляться спать, Клаудия вдруг заговорила:
— Почитаешь мне? Как раньше, когда я была ребенком? — Она внимательно посмотрела в чашку с остывающим шоколадом. — Мне… мне очень этого не хватает.
Спенсер откашлялся.
— Конечно. Хочешь что-нибудь определенное?
— Нет. Выбери сам.
Спенсер выбрал Шекспира. Комедии, ибо, видит Бог, трагедий в их жизни было немало в последнее время.
Полистав страницы, он остановился на первом акте «Бури» и начал читать. Поджав под себя ноги, Клаудия положила голову на подлокотник дивана и закрыла глаза. Спенсер не мог сказать, слушает ли она его или уже заснула, поэтому продолжал читать.
Спенсер читал всю ночь, а потом укрыл Клаудию одеялом и оставил спать на диване. На следующий вечер Клаудия попросила прочесть свое любимое произведение — «Расселас» Джонсона. Спенсер помнил, как его кузина, будучи ребенком, с удовольствием слушала историю о сказочном абиссинском принце, который странствовал по свету в поисках счастья. Принцессы и пирамиды завораживали девочку. Интересно, помнила ли она, что в конце принц так и не обрел счастья, которого искал?
Когда Спенсер на мгновение прервался, чтобы отхлебнуть бренди и перевернуть страницу, Клаудия неожиданно села на диване.
— Что со мной будет?
Ну наконец-то. Ощутив благодарность, смешанную с тревогой, Спенсер отложил книгу.
— Есть несколько вариантов.
— И какие же?
— Я вижу три. Если ты хочешь выйти замуж, я подыщу подходящего человека. Хорошего мужчину с небольшим достатком, которому подобный брак выгоден. Он согласится растить ребенка как своего собственного и не станет настаивать на… — Спенсер заерзал в кресле, — рождении других детей до тех пор, пока ты не будешь к этому готова.
Клаудия посмотрела на свои ладони.
— Этот вариант мне не очень нравится.
Слава Богу, в этом их мнения совпадали.
— Если тебе дорога репутация, — продолжал Спенсер, — ты можешь разрешиться от бремени тайно. Ребенка отдадут в какую-нибудь семью, а у тебя будет дебют в Лондоне, ухаживания поклонников и, наконец, замужество. Иногда ты будешь видеть ребенка, но никогда не сможешь признать его.
— Ее. Я думаю, у меня будет девочка. — Положив руку на живот, Клаудия произнесла: — Продолжай. Ты сказал, что вариантов три.
— Есть и третий вариант, — тихо произнес Спенсер. — Ты можешь родить ребенка и оставить его себе. Ты будешь скомпрометирована, и твои шансы удачно выйти замуж практически сведутся к нулю. А уж о прелестях сезонов в Лондоне можно и вовсе забыть.
— Зато у меня будет ребенок.
— Да.
Спенсер замолчал, дав кузине время подумать.
Подавшись вперед и упершись локтями в колени, он сказал:
— Я знаю, выбор очень непрост. Твоя жизнь круто изменится независимо оттого, что именно ты выберешь. Но ты должна знать вот что. Какое бы решение ты ни приняла, я всегда буду поддерживать тебя. Морально и материально.
— Амелия тоже?
— Я… я не могу говорить за Амелию. — Господи, произносить ее имя вслух после стольких дней разлуки… Спенсер ужасно скучал по ней и готов был отдать что угодно, лишь бы она была рядом. Она бы знала, что сказать Клаудии, как успокоить ее. Как пересечь комнату и заключить девушку в объятия, не чувствуя при этом неловкости. Но Амелии здесь нет, и винить в этом некого, кроме самого себя. О чем он только думал, когда заставлял ее выбирать между ним и семьей? Любовь к семье была у нее в крови. Такова уж Амелия. Именно поэтому они встретились.
— Я все ужасно запутала, да? — спросила Клаудия.
— Ты совершила ошибку. И я тоже. — Спенсер действительно совершил ошибку, решив, будто его кузина уже слишком большая для того, чтобы ей читали вслух, и что он больше ничего не может ей предложить. — Но теперь тебе предстоит решать, как ты будешь жить с этой ошибкой.
— Как думаешь, что я должна выбрать?
— Я думаю, что ты сама должна сделать выбор, когда придет время. — Спенсер замолчал в нерешительности. Он не хотел принимать решение за нее, но если она попросит направить ее, разве он не обязан будет это сделать? — Вот что я тебе скажу. Мы оба знаем, как трудно расти без матери. Думаю, попытка избежать сплетен — не лучший путь в жизни. А что касается замужества… Что ты помнишь о своем отце?
— Я помню, что вы с ним всегда ссорились.
Спенсер тихо засмеялся.
— Да, у нас были разногласия. Много разногласий, если быть честным. И по большей части виноват был в этом я. Очень трудно было оправдывать его ожидания. Ведь проще намеренно вести себя плохо. Намного проще, чем попытаться сделать что-то и не преуспеть.
— Да, — тихо произнесла Клаудия. — Я понимаю.
Спенсер поморщился, ненавидя себя за то, что заставляет Клаудию слушать все это.
— Но, несмотря на ссоры, я питал глубокое уважение к твоему отцу и к своему собственному тоже. Они были хорошими, благородными и чрезвычайно преданными людьми. После смерти мамы твой отец мог бы жениться вторично и обзавестись наследником. Но ему была невыносима сама мысль о повторном браке. Вот как сильно он любил твою мать. Поэтому он послал в Канаду за мной, а я превратил его жизнь в ад. Просто удивительно, как он не передумал. И все же он не женился снова. Как и мой отец после смерти матери. Вот почему я не хочу, чтобы ты была вынуждена заключить заведомо несчастный союз, Клаудия. Любовь для нас, Демарков, не просто слово. Мы остаемся преданы своим супругам до гробовой доски.
— Именно такое чувство ты испытываешь к Амелии?
— Да, — просто ответил Спенсер. Не важно, что отличало его от отца и дяди, в одном они были солидарны. Они были Демарками до мозга костей. Поэтому Спенсер будет любить одну-единственную женщину до смерти, и другая никогда не появится в его жизни. И да поможет ему Господь, если Амелия не чувствует того же.
