— Позвольте проводить вас домой, леди Серена, — предложил Себастьян, накидывая плащ ей на плечи. — Портшез уже здесь.
— Спасибо, сэр, вы очень любезны, — чопорно ответила она, но глаза ее сверкали. Опираясь на его руку, она села в портшез.
— Страттон-стрит, — велел Себастьян носильщикам.
Серена вскинула брови, но ничего не сказала. Во время короткого путешествия оба молчали. Но слова были не нужны. Обоих терзали предвкушение, общие тайны, старые раны, которые необходимо исцелить.
Когда носильщики остановились, Себастьян без единого слова заплатил, помог Серене выйти, взял за руку и вставил ключ в скважину.
В передней царила тьма, только лучик света протянулся из-под двери гостиной.
Себастьян приоткрыл дверь. Перри, сосредоточенно нахмурившись, сидел за шахматной доской и, очевидно, решал задачу.
— Вернулся? — пробурчал он, поднимая голову.
— Мы вернулись, — подчеркнул брат.
— А… мое почтение, леди.
Себастьян отступил и закрыл дверь.
— Пойдем. — Он взял Серену за руку и повел в свою спальню.
Захлопнул за собой дверь и немного постоял, глядя на нее, прежде чем с тихим восторженным возгласом притянуть ее к себе и подхватить на руки.
— О, сегодня мы снова играем роль силача? — рассмеялась она.
— Самсона для Далилы, — согласился он, медленно опуская Серену, пока ее ноги не коснулись земли.
— Обещаю не отрезать тебе волосы, — пробормотала она, гладя его блестящие золотистые пряди и быстро развязывая бархатную ленту, которой они были стянуты.
— Эта игра для двоих.
Он вынул из ее волос серебряный ободок, шпильки с серебряными головками, медленно, по одной, бросая их на умывальник. За ними последовали подложки, и иссиня-черная масса обрушилась ему на руки. Он стал расчесывать ее волосы пальцами.
Она прижалась головой к его руке и стала лизать солоноватую ладонь. Себастьян ласкал ее шею, целовал в ушко, обводя языком изысканные завитки раковины, прихватывая зубами мочку. Они по-прежнему молчали. За них говорили тела. Одновременно отступив, они стали раздеваться. Себастьян безмолвно помог ей с завязками и лентами, но пристально наблюдал, как она снимает чулки и подвязки. Обнаженные, они упали на кровать.
И прохлада стала жарой, гладкость — скользкой и мягкой. В обоих жила потребность искупить грех, загладить вину, исцелить.
Наконец они легли рядом. Уставшие, утолившие голод и возрожденные.
Себастьян так и не понял, спал ли, но когда очнулся, Серена лежала, прижавшись к нему и закинув ногу на его бедро. Голова покоилась в ложбинке его плеча, согревая прохладную кожу. Он попытался натянуть одеяло на них обоих, но она пошевелилась.
— Не уходи.
Он поцеловал ее в лоб.
— Не уйду. Но боюсь, ты простудишься: огонь почти погас.
Она медленно приподнялась, скрестив руки на груди.
— Который час?
Он встал с постели и укрыл ее одеялом.
— Почти рассвело.
Подойдя к камину, он подбросил дров, и постепенно пламя занялось.
— Я должна идти.
— Почему?
Он стоял у изножья кровати, озаряемый пляшущим в камине огнем.
— Если, как ты утверждаешь, отчим больше не сможет тебе повредить, какая разница, когда ты вернешься?
Серена откинулась на подушки и на секунду закрыла глаза. Он прав. Она сама сказала, что держит отчима в руках, так кто же помешает ей делать все, что захочется, если при этом она продолжает помогать генералу в салонах?
Себастьян наблюдал за ней.
Наконец ее глаза открылись.
— Да. Все верно. Но пока эта история еще не закончилась, пока Абигайль в опасности, не стоит лишний раз злить генерала. Можешь ты это понять?
— Попробую, — вздохнул он. — Я просто хотел услышать, что ты скажешь. Сейчас я провожу тебя домой. Но сначала…
Он поколебался, гадая, правильно ли выбрал момент. Нет, все верно. Сейчас или никогда!
Глава 17
— Что случилось, Себастьян? — недоуменно нахмурилась Серена, гадая, почему он молча стоит у изножья кровати. — Почему ты так смотришь на меня?
— Это машинально. Прости.
Словно что-то решив, он ударил кулаком по ладони.
— Прошлой ночью я задал вопрос, но ты посчитала его абсурдным. Теперь хочу спросить еще раз, только хорошенько подумай, прежде чем ответить. Ты станешь моей женой?
Серена побледнела. Глаза казались огромными на бледном личике.
— Почему ты настаиваешь, хотя знаешь, что это невозможно?
— Это не только возможно, но и единственно правильно. Я люблю тебя, — спокойно сказал он, не отрывая взгляда от ее лица. — И не могу без тебя жить.
— Но брак со мной погубит тебя и твою репутацию, дорогой. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы это допустить. Член семьи Блэкуотер не может жениться на даме полусвета, беглянке от горы неоплаченных долгов, шулере и игроке в женском обличье. Нищей бродяжке.
Она коротко, горько рассмеялась.
— О, прежде чем на сцене появился генерал, это еще было возможно. Но не сейчас, любовь моя. Надо смотреть правде в глаза.
Он сел на кровать, взял ее руки в свои и крепко сжал.
— Позволь мне объяснить, ведь я предлагаю идеальное решение всех проблем.
— Почему ты терзаешь меня? — взмолилась она. — Ты же знаешь, ответа быть не может!
На секунду в голубых глазах мелькнуло раздражение, но Себастьян тряхнул головой и со спокойной решимостью попросил:
— Доверься мне, Серена, и выслушай не возражая.
Серена подумала, что обязана его выслушать, и почему-то крохотный огонек надежды на то, что все еще как-то может устроиться, разгорелся в душе. Сможет ли Себастьян найти дорогу через лабиринт? А вдруг она просто не видит ответа? Простого и ясного?
Ее пальцы дрогнули в его руке, и теплая ладонь сжалась еще сильнее.
— Я верю тебе. И выслушаю.
Он облегченно кивнул.
— Ответ, любимая, кроется в завещании дядюшки.
Как ни старалась хранить молчание, Серена не выдержала.
— Какое оно имеет отношение к нам?
Он с немым упреком глянул на нее, и она вздохнула.
— Прости.
— Прощаю, — с улыбкой кивнул он, после чего спокойно объяснил условия завещания виконта Бредли. И добавил, как прозрел и понял, что нужно делать, исполняя волю дяди. Хотя Себастьян не вдавался в подробности, Серена осознала простую мысль: если дядюшка считал ее законной добычей в мире полусвета, то и спорить не будет, несмотря на ее аристократическое происхождение. Не станет утверждать, что, женившись на ней, племянник не выполнил условий завещания.
