Серена надолго задумалась. У нее не было иллюзий относительно собственного положения в обществе, в лондонском свете, но инстинктивная неприязнь к виконту Бредли переросла в глубочайшую ненависть. Как посмел этот человек так гнусно обращаться с ней? Писать в мемуарах такие гадости?
— Ты услышал о предложении лорда Бредфорда от дяди?
— Да, но какое это имеет значение?
Она поколебалась. Может, и имеет… и все же ее прагматичная натура подсказывала, что никакой особой роли это не играет.
Себастьян по-прежнему держал ее за руки, и она чувствовала его напряжение. Беспокоится, каким будет ее ответ?
Она подняла глаза к потолку, наблюдая пляшущие тени.
— Все это очень противно.
— Ты любишь меня, Серена?
Он отпустил руки и повернул ее лицо к себе.
Она не могла отрицать этого, даже если бы и хотела. Истина сияла в ее глазах.
— Я всегда любила тебя. С того момента как увидела.
— И я тебя люблю. Выходи за меня.
Ответ мог быть только один.
— Если мы сможем распутать этот дьявольский клубок, я стану твоей женой, и говорю это от всего сердца.
Себастьян почти задохнулся от внезапно возникшей в сердце радости. Сейчас он был готов плясать на столе. Но вместо этого сжал ее лицо ладонями и припал долгим поцелуем, скрепившим договор.
— Мы все сможем распутать, — пробормотал он. — Ты только верь мне. У меня есть специальное разрешение, по которому нам позволено венчаться где и когда угодно.
Ответить Серена не смогла, потому что он продолжал ее целовать. Наконец он прижался губами к шее и выпрямился, улыбаясь с таким видом, словно произошло чудо. То же самое осознание чуда светилось в улыбке Серены. Они словно очутились в каком-то удивительном волшебном мире.
— Но как нам это распутать? Я пока что не могу оставить Пикеринг-плейс. И кроме того, на что мы будем жить, пока ты не получишь наследство? Вряд ли ты захочешь открыть игорное заведение. А больше я ничего не умею.
— Ничего не могу обещать, — улыбнулся он. — Вдруг мне понравится разгульная жизнь?
— А вот с меня хватит. Сыта по горло. Итак, какие у нас перспективы?
Себастьян сразу стал серьезным.
— Пока дядя не умрет, у меня остается всего пять тысяч фунтов.
Впрочем, теперь куда меньше, после получения специального разрешения и шестимесячной аренды коттеджа.
— Мы можем переехать в деревню и жить очень скромно. Выращивать овощи, завести скот…
Несмотря на невеселую ситуацию, Серене стало смешно.
— О, дорогой мой Себ, ты не отличишь одного конца лопаты от другого. И не сможешь узнать морковь, если только она не сварена, не смазана маслом и не выложена на тарелку.
— Ну не так уж я невежествен. — Он возразил было, но тут же улыбнулся, поняв, что Серена права. — Главное — мы поженимся. И какая разница, на что жить? Что-нибудь придумаем.
— Ты вовсе не невежда, дорогой, просто тебя не учили пахать и сеять. Но ты сказал, что братья тоже должны выполнить условия завещания, иначе вы ничего не получите. Уверен, что они последуют твоему примеру.
— Джаспер уже женат. Ты полюбишь Клариссу… леди Блэкуотер. Она во многом похожа на тебя.
— Каким образом? — оживилась Серена.
— Независима, полна решимости следовать своим путем, и не из тех, кто с радостью готов безрассудно почитать и повиноваться, — лукаво улыбнулся он.
Серена считала, что предмет их ссоры скорее всего уже принадлежит прошлому, и поэтому спросила:
— Как насчет Перегрина?
— Он сделает все необходимое. Знает, что выхода все равно нет.
— И что нам делать? Я не покину Пикеринг-плейс, пока судьба Абигайль не решится.
Себастьян вздохнул, хотя ничего иного не ожидал. Но все же надеялся.
— Я уже сказал, что получил специальное разрешение.
— Так был уверен? — перебила она и тут же вскрикнула, когда он потянулся к ней и потащил к себе.
— Прошу прощения. Не хотела прерывать твою речь, — хихикнула она, опуская голову ему на колени.
Но он прижал палец к ее губам.
— Молчи и слушай. Мы поженимся как можно скорее, в любой церкви, которую выберешь. А потом можешь возвращаться на Пикеринг-плейс, пока Абигайль не избавится от генерала. И поверь, Серена, долго ждать не придется. Если что-то не получится с предложением Веджвуда, я расскажу Саттону правду и посоветую увезти дочь под безопасный кров Сток-он-Трента. Это я твердо обещаю.
Она ни за что не позволит этому случиться, хотя спорить с Себастьяном не стала.
— Хорошо, — согласно кивнула она.
Себастьян с подозрением уставился в ее запрокинутое лицо.
— Я не шучу, Серена.
— Да, дорогой, знаю.
Она коснулась его губ кончиками пальцев.
— И не стоит так сурово на меня смотреть.
Себастьян сдался.
— Итак, когда и где ты хочешь венчаться?
— Смысла ждать нет, — подумав, решила Серена. — Завтра… вернее, сегодня, это слишком скоро?
— О нет, совсем не скоро. Где?
Глаза Серены загорелись:
— В той маленькой церквушке в Кенсингтоне. Там нас никто не узнает.
— Завтра, в Кенсингтоне.
Он поднял ее и усадил на колено, так что их лица оказались на одном уровне.
— Не возражаешь, если я приведу братьев в качестве свидетелей?
— Разумеется, нет. Кроме того, я бы хотела познакомиться с графом Блэкуотером и его женой. Интересно посмотреть, действительно ли она на меня похожа.
— Поверь мне, дорогая, вы станете лучшими подругами!
Ровно без пяти восемь Джонас Веджвуд поднял молоток на двери дома Саттонов. Моррисон, казалось, ничуть не удивился столь раннему гостю.
— Мистер Саттон завтракает, сэр. Прошу вас…
Он проводил Джонаса в маленькую комнатку в глубине дома, где Уильям сидел за первым завтраком. Второй, менее плотный прием пищи проходил в компании дам.
Когда объявили о приходе Джонаса, Уильям поднял голову от телячьих котлет:
— Входите… входите, садитесь. Что будете есть? Котлетки очень хороши, хотя я рекомендовал бы почки с пряностями, если только не хотите кровяной пудинг и овсяные лепешки. Правда, в Лондоне этого не достанешь, но моя кухарка точно знает, как их готовить. Попробуйте, дорогой мальчик.
— Спасибо, сэр. Я уже два месяца не ел овсяных лепешек, — благодарно кивнул Джонас, накладывая еду на тарелку. — И кровяной пудинг тоже. Великолепно!
