— А где вы проводили каникулы? — спросила она.
— Здесь. Или же у приятелей. Я приглашал нескольких своих друзей погостить в Райд Хаузе, вскоре узнав еще в Итоне, а потом и в Оксфорде, что всегда найдутся желающие пригласить сына богатого аристократа с большими возможностями к себе — в надежде воспользоваться ответным гостеприимством. И я действовал согласно этим неписаным правилам.
Немного помолчав, маркиз рассмеялся:
— Ну надо же! Какая вы! Вы так подкупили меня интересом к моему детству, что я невольно растаял и рассказал вам историю всей моей жизни! Ну что ж, теперь, когда вы ее знаете, каков будет ваш приговор? По-вашему, я сам себя выставил на поругание?
— Совсем нет, но теперь я понимаю очень многое, чего не понимала раньше.
— И все это из-за нескольких фраз? Подозреваю, Орелия, что вы просто знахарь, а вовсе не истинный врачеватель.
— Но я никогда и не претендовала на что-либо в этом роде, хотя все же иногда помогала другим.
— И мне помочь сможете?
Орелия внимательно на него посмотрела и опустила глаза:
— Не думаю, милорд, что вы нуждаетесь в моей помощи. Вы достаточно умны, чтобы знать, в чем причина вашего недовольства собой и окружающими.
— А кто вам сказал, что я недоволен?
Часы на камине пробили половину пятого, и Орелия молча встала.
— Мне надо идти. Вещи еще в холле, и если их увидят, то сразу поймут, что я хотела уехать.
— Да, вам нужно идти, — повторил, как эхо, маркиз, и ей показалось, что в его интонации прозвучало сожаление.
— Может быть… когда-нибудь… мы сможем опять поговорить, — нерешительно предположила Орелия.
Маркиз тоже встал и посмотрел на нее странным, загадочным взглядом:
— Полагаете, это было бы… разумно?
— Разумно? Я вас не понимаю, милорд.
— Думаю, что понимаете… Вы такая вся… правильная! Но, во всяком случае, я хоть посмотрю на вас, если мы снова встретимся для разговора…
С этими словами он круто повернулся, подошел к двери и открыл ее, чтобы она могла выйти. Поколебавшись, Орелия последовала за ним. Он взял плащ со стула и перекинул через ее руку, при этом дотронувшись до не прикрытой тканью кожи. То было мимолетное прикосновение, но Орелии показалось, будто ее пронзила молния. Не смея вздохнуть, она взглянула на маркиза, и опять их глаза встретились. Так они стояли, глядя друг на друга, и Орелии казалось, что сердца их говорят то, чего не смеют произнести губы, о чем они даже не смеют и помыслить. Маркиз порывисто отвернулся и шире распахнул дверь:
— Спокойной ночи, Орелия.
— Спокойной ночи… милорд, — прошептала она сдавленным голосом. — И… спасибо!
В холле было полутемно. Свечи уже догорели, но в окна сочился рассвет, и Орелия увидела свою сумку у подножия лестницы. Взяв ее, она стала подниматься наверх и только через несколько ступенек смогла обернуться и взглянуть на дверь библиотеки. Она думала, что он стоит там и смотрит ей вслед, но дверь была плотно закрыта.
Разбудила Орелию Кэролайн, стремительно ворвавшаяся в ее спальню.
— Все еще спишь, соня? Пора открывать глаза! Солнце сияет, небо синее, надо пользоваться хорошей погодой, поедем кататься в парк! — выкрикивала она.
Орелия приподнялась и села, опершись на подушки.
— А сколько времени?
— Да уже почти одиннадцать! Как быстро ты начинаешь следовать модным обычаям! Когда мы только приехали в Лондон, в восемь ты была уже на ногах, ранняя пташка.
— Одиннадцать! — ужаснулась Орелия. Ах, да… Легла-то она сегодня лишь в пять утра! Она предполагала, что долго не уснет и, лежа, будет вспоминать разговор с маркизом, однако уснула, едва ее голова коснулась подушки.
— Да, одиннадцать, и ты, наверное, премного удивишься, когда узнаешь, что я уже вот почти час как бодрствую. Его сиятельство пожелал меня видеть и говорить со мной. Ох, Орелия, ну почему же ты мне ничего не рассказала!..
— О чем?
— Что ты несчастна… что лорд Ротертон тебе вовсе не нравится… Что ты не хочешь выходить за него замуж…
— Но я же говорила тебе об этом! — возмутилась Орелия. — По крайней мере, пыталась тебе это сказать! И не раз, и не два…
— Я тебе тогда не поверила — такая выгодная партия… У меня просто в голове не могло поместиться, как это можно упустить такого выгодного жениха… Однако Дариус все так ясно мне объяснил, и ты извини меня, я ни за что бы не принуждала тебя выйти замуж за человека, который тебе так неприятен!
— А что именно сказал тебе маркиз? — мгновенно выудила Орелия из слов кузины то, что ее затронуло больше всего.
— Он так тепло, с такой добротой о тебе отозвался, Орелия, что, знаешь, я почти полюбила его за это!
Орелия насторожилась.
— До сих пор он был такой колючий, только и делал, что всех высмеивал и всякого поднимал на смех… А тут… Он говорил о тебе, как совсем другой человек! Таким я его не знала… Я очень приятно удивлена и рада сообщить тебе это!
От неожиданности Орелия не нашлась, что ей ответить. Но взволновалась.
— Кэролайн, что ты… хочешь сказать мне?..
— Да только то, что сказала! — быстро шагая по спальне взад и вперед, отвечала ей Кэролайн. — Когда Дариус вот такой, искренний и любезный, то он мне, знаешь ли, очень по душе!.. Очень!..
Орелия постаралась взять себя в руки.
— Ну, разумеется, Кэролайн, ты любишь его сиятельство, ведь ты… собираешься выйти за него замуж…
— Я уже говорила тебе раньше, Орелия, что Дариус — самый желательный и многообещающий поклонник из всех, кого любой женщине посчастливится встретить! Но когда он циничен, хмур и все время насмешничает, он, уверяю тебя, ужасно отталкивает!
— Кэролайн! — в смешанных чувствах воскликнула Орелия.
— А вот когда он заговорил так мило, как сегодня утром, когда речь у нас пошла о тебе, я поняла, что он сохранил в душе человечность. Сказать по правде, я была сражена наповал!
— Ты не знаешь, что говоришь, — снова воскликнула Орелия. — Кэролайн, милая, ты не должна выходить за того, к кому не чувствуешь настоящей любви, кого не уважаешь, кем не восхищаешься!
— О, я вполне восхищаюсь Дариусом — он всегда и неизменно получает то, чего желает! Я восхищаюсь любым человеком, который на это способен. Готова держать пари, Орелия, что он сделает котлету из своей бабушки! Они сейчас в библиотеке, разговаривают…
— И они говорят обо мне? — ужаснулась Орелия.
— А о ком же еще? Сегодня утром благородный маркиз сосредоточил все свое внимание на тебе.
И Кэролайн рассмеялась, однако у Орелии вид был весьма удрученный.
— Ее сиятельство будет просто в ярости… Она не любит, когда ей делают замечания, я заметила это… — уныло проговорила она.
