– И, родной, пустое болтаешь! – сказала она
небрежно. – Это уж мои заботы! Хоть руки отпили, хоть в сейф запрись и на
дно морское сховайся! И там тебя найдут водитель Прошкин, старший санитар Фулер
и врач-реаниматор Цветкова И.И.
Чимоданов горестно оскалился. Он понял вдруг, что все это
правда. Тупик. Что ни делай, куда ни прячься – они в руках мрака.
– Эх! Сесть бы на атомную бомбу, пульт в руку и
поджидать Мамзелькину! Только косой замахнулась – чик! – нажать на
кнопку, – сказал он.
Аида Плаховна покачала головой.
– Ты опять ничего не понял! В ту секунду, как ты
нажмешь на кнопку, – я и приду.
– Нас хотят убрать из-за Мефа? Из-за него, да? –
обреченно спросил Мошкин.
«Аидушка» не ответила. Свиток у нее в руках стремительно
скручивался, и Мамзелькина беспокоилась, чтобы не было загибов. Зато, как
всегда случалось при упоминании Буслаева, оживилась Прасковья.
– А из-за кого еще? Представь, в ночном клубе работают
четыре родных брата. Один украл недельную выручку и сбежал так быстро, что его
не догнали. Как думаешь, кого прижмут? – сказал Ромасюсик свежевыпеченным голосом.
Зигя, умявший конфеты Мамзелькиной, поднял голову и
уставился на шоколадного юношу. Должно быть, Зигю осенило, что Ромасюсик тоже в
некотором роде является конфетой – гигантской и оттого вдвойне привлекательной.
Он даже в носу перестал ковырять, так поразила его эта мысль. Ромасюсик,
ощутивший к себе нездоровый интерес, встревожился.
Ната, цепким умом просчитывающая варианты, внезапно потеряла
интерес к Мамзелькиной и требовательно коснулась плеча Зигги Пуфса. Тот
неохотно повернулся.
– Чего тебе?
– Приказ же исходит от Лигула? – строго спросила
она.
Гноящиеся глазки Пуфса были холодными и подернутыми пленкой,
как мясной бульон.
– Само собой. И что из того? – равнодушно
согласился он.
– С Лигулом можно договориться? Мы согласны на все!
Пуфс накрутил бородку на палец.
– Я не ослышался? На все? – вкрадчиво уточнил он.
– На все! – уверенно повторила Ната.
Карлик поочередно уставился на Чимоданова и Мошкина. Те
молчали, но молчали, увы, скорее в смысле «да», чем «нет». Ромасюсик пятился от
наступавшего на него Зиги, только что попытавшегося отодрать у него ухо.
Мамзелькина невинно поправляла бомжацкий свой рюкзачок.
– На колени! – приказал Пуфс.
– Что?
– Что слышали! Все трое – быстро на колени!..
Голос Пуфса стал резче. Евгеша внезапно осознал, что все, включая
их капитуляцию, было просчитано этим лилипутом с самого начала. Где-то в
глубине сознания вспыхнула искра надежды. Неведомая подсказка попыталась
пробиться наружу, но не пробилась. Погасла.
Первой опустилась на колени Вихрова, вторым – Мошкин, а третьим
– пыхтя и негодуя, но все же покоряясь, Чимоданов.
– Отлично! Я доволен! – похвалил Пуфс. –
Вскоре светлые отправятся на поиски одной вещицы. Напроситесь с ними! И помните
– любая попытка соскочить с крючка – и от тридцатого числа вас никто не спасет!
Ясно?
– Ясно, – буркнула Ната. – Ну напросимся мы в
поход. А дальше что?
Не отвечая, Зигги Пуфс подошел к своему громильному телу,
вскарабкался на него и деловито выудил у него из-за уха мерзкое насекомое с
короткими, слабо шевелящимися лапками. Насекомое было прозрачным. Внутри
переливалось нечто рубиновое, дробящееся на отдельные капли. Размером насекомое
было с десятикопеечную монету.
– Ну-ну! Насосался! Бедный Зигя!.. – пожалел Пуфс.
– Клесь похой! Клесь обидел Зигю! Зигя раздавит
клеся! – забухтел гигант.
Пуфс ударил его по пальцам, а когда гигант помешкал убрать
руку, вцепился зубами в запястье.
– Я те трону! А ну убрал бревна!!! Я тебя самого
раздавлю! – завизжал он.
Оглушенный гигант застыл, испуганный яростью этой мелкой
козявки – своего хозяина.
– Что это? – спросила Ната.
– Тебе сказало было русским языком: «клесь»! –
передразнил карлик. – «Сусество» из Нижнего Тартара. Абсолютно безмозглый,
как и вы все, но безумно живучий! Главное, что у меня с ним непрерывная связь.
Особенно когда он выпьет хоть каплю крови! Понятно?
Ната поспешно кивнула. Она надеялась, что это успокоит
Пуфса, но он рассвирепел еще больше.
– Что тебе понятно? Что такой тупой дуре вообще может
быть понятно? – кривляясь, запищал он. – Светлые, конечно,
подстрахуются. Не будут использовать маголодий, поставят заслоны от
комиссионеров и вообще сделают все, чтобы мы их не нашли. И вот тогда ты будешь
доставать моего клещика и сажать его на свою грязную руку, чтобы он укусил
тебя! У тебя ненадолго будут появляться мешочки под глазами, но ты не сдохнешь!
Я же всегда буду знать, где вы! И только попытайся потерять мою козявочку! Я
тебя своими руками выпотрошу!
Ната, сглотнув, повторила, что все поняла. Победив
брезгливость, она взяла клеща – неожиданно тяжелого, безмерно холодного и, вероятно,
прожорливого.
– Остальным тоже ясно? – елейным голоском уточнил
Зигги Пуфс.
Чимоданов и Мошкин уверили его в своей понятливости.
Бородатый младенец махнул слабой ручкой. Появившаяся дверь открылась узко и
косо, как рот у улитки.
– А теперь пошли вон, пока я не передумал! –
приказал он.
Первым наружу выскочил Чимоданов, за ним, отстав на полшага,
Евгеша. Нате же Прасковья хладнокровно подставила ногу. Разогнавшаяся Вихрова
проехала животом по скользкому полу. Ощущая боль в содранной ладони, взбешенная
Ната вскочила, чтобы оказаться нос к носу с Прасковьей.
– Чего тебе надо? Мы же на все согласились! –
заорала Вихрова, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на нее.
Насколько она была разъярена, настолько Прасковья
хладнокровна. Казалось, что одной ее бабушкой была Снегурочка, а другой –
Снежная королева.
– Пару слов! Мне нужен Меф!
– Ну и бери его! Подавись им! Я-то тут при чем? Я его
сто лет уже не видела. Сегодня только встретились мельком, – огрызнулась
Ната.
– Едва ли Дафна потащится в поход без него! Она у нас
опекающая мамаша! Мне плевать, как ты это сделаешь, но если не устроишь – убей
себя об стену!
Ромасюсик, вынужденный это озвучить, скривился, будто
откусил кислое яблоко.
