– Потому что она кричит: «Отстаньте от меня, уроды!»
Конечно, не исключено, что под «уродами» она имеет в виду тех, кто покушается
на чужие шерстики! В этом случае я с ней солидарна!
– Улита! – серьезно сказал Эссиорх. – Бери
весло и греби! Болтать будешь потом!
Когда «Свирь» и «Таймень» вынесло из-за поворота, они
увидели запруду и толстую трубу, лежавшую в воде и пропускавшую сквозь себя
реку. За трубой, ниже по течению, торчали сваи старого моста. Слева к реке
подходила разбитая дорога, у самой Сережи выложенная крупными плитами. На них
валялась «Вуокса».
Рядом Меф заметил Мошкина. Тот отбивался легким байдарочным
веслом сразу от трех парней. У одного был черенок от лопаты, у двух других –
колья. Местные наседали крепко, честно и оружием своим размахивали с гэком и
хрипом. Чувствовалось, что они сердиты и желания брать пленных не имеют. Выше,
на подходившей к реке дороге, валялось три или четыре мотоцикла.
Единственным, кто в этой ситуации сохранял спокойствие, был,
как ни странно, Мошкин. Меф глазам своим не верил. Обычно робкий Евгеша работал
веслом как-то подчеркнуто небрежно. Но все равно к нему невозможно было
приблизиться. Казалось, не Мошкин наносит удары, а весло само, под своей
тяжестью прокручивается и бьет. Евгеша же имел удивленный вид: и что это вокруг
меня мелькает? Что от меня, такого задумчивого, хотят все эти странные люди?
Даже когда острый край его весла перерубил одному из парней кол у самых его
пальцев, Мошкин, казалось, крайне этому удивился.
Поодаль Чимоданов катался по земле в обнимку с еще одним
местным. Ната стояла на трубе и честно вопила хорошо поставленным голосом.
Время от времени к ней кто-нибудь подбегал и тотчас застывал с глупым
выражением лица, ужаленный стрелой амура.
Противник Чимоданова, более мощный и тяжелый, подмял его и
уже занес кулак, чтобы добить, когда его внезапно подхватило вихрем и отбросило
в Сережу.
– Надо же! Попал! – потрясая флейтой, похвастался
Корнелий и тотчас, чтобы случайно не подумали, что от него может быть польза,
неосторожным наклоном корпуса накренил «Таймень».
Эссиорх, попытавшись спасти положение, навалился на
противоположный борт, но получилось только хуже, потому что туда же навалилась
далеко не воздушная Улита. Байдарка перевернулась и тотчас всплыла кверху
брюхом как дохлая рыбина. Корнелий, Эссиорх и Улита оказались в воде среди
плывущих герм.
С ревом подъехал грузовик. Из его кузова выпрыгнуло еще
парней пять. Шофер вначале сидел в кабине, а затем не выдержал и, хлопнув
дверцей, полез с монтировкой. Как многие шоферюги, бегал он плохо, пыхтя и
вперевалку. Чувствовалось, что ему не хватает руля и педалей.
Мефодий с Дафной, чтобы не врезаться в «Таймень», свернули
на большой скорости в камыш и тоже кильнулись, хотя и на отмели. Меф вскочил и,
выдернув из байдарки застрявшую между гермами Дафну, поставил ее на ноги. Сам
же, увязая в водорослях, устремился на помощь. У самой трубы, где вода вырыла
глубокую воронку, небольшие прозрачно-полосатые окуни, залитые солнечным
светом, били ошеломленную гулом рыбешку. Ударяя руками, Меф животом скользнул
по воде и выбрался на бетонные плиты.
Весело постукивая, к нему подкатился черенок от лопаты.
Мошкин, только что гуманно ткнувший краем весла в солнечное сплетение его
хозяина, оглянулся через плечо и кивнул Мефу, приветствуя его. Весло не
переставало прокручиваться в его руках, играя полуденным солнцем.
Меф подхватил черенок. Времени на раскачку не оставалось. К
нему уже бодрой рысью подбегали два парня лет по двадцать пять. Один – повыше –
был с железным прутом. Другой на бегу раскручивал старый кнут, сдернутый, как
видно, с крюка в курятнике. Про курятник Меф подумал потому, что кнутовище,
равно как и сам кнут, были покрыты белыми высохшими кляксами куриного или
голубиного помета.
Парень, набежавший на Мефа с прутом, на секунду застыл. Он
еще не раскочегарился в злобе и, видно, соображал, что бить железкой по голове
– это явная статья, причем не в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. По этой
причине он подсел, размахнулся и попытался ударить Буслаева по колену. Не
задумываясь, Меф сделал полушаг-полускачок ему навстречу, и парень, сам
набежавший на черенок лопаты, скатился в мелкую лужицу сбоку от трубы.
А Меф уже спасался от щелкнувшего кнута. Пользуясь тем, что
на узкой площадке его владельцу было не развернуться, он сблизился с ним
кувырком. Парень успел мазнуть его по лицу кнутовищем, чего Меф не учел,
поскольку думал только о ременной части. Обидевшись, Буслаев сделал черенком
лопаты двойной тюк-тюк, поочередно атаковав стопы своего противника. Колосс не
устоял на глиняных ногах и рухнул.
Больше ни с кем подраться Мефу не удалось. На берег
вырвались Эссиорх, раздраженная и обмотанная водорослями Улита, размахивающая
рапирой, и мокрый Корнелий, из чьей флейты вместо маголодий вытекала вода.
Спустя десять секунд сражение завершилось полным разгромом нападавших.
Уцелевший враг отхлынул от берега, изредка неметко огрызаясь
одиночными булыжниками. За неприятелем мчался Корнелий, орущий, что камнями
нечестно и надо на шесть и по хлопку.
Дафна, давно сообразившая, что справятся и без нее,
выуживала из речки гермы и весла и выбрасывала их на берег. Некоторые гермы
успели подплыть к самой трубе. «Таймень» самосплавом волоклась течением по
мелководью. «Свирь» прочно и безопасно лежала в водорослях. На ее брюхо успели
уже усесться две стрекозы.
Эссиорх подошел к одному из нападавших, отведавшему плоской
части весла, и, отбросив валявшийся рядом кол, опустился на корточки. Евгеша
свет Мошкин, отважный победитель в битве на реке Сереже, стоял тут же, опираясь
на героическое свое весло.
– Привет! – сказал Эссиорх.
Парень приподнял голову и послал Эссиорха туда, куда ему,
как хранителю из Прозрачных Сфер, совсем не хотелось. Дождавшись, пока он
закончит, Эссиорх кивнул, показывая, что принял все пожелания к сведению.
– Чего вы на нас набросились? Речки жалко? –
спросил он миролюбиво.
– А что, нет? Она сказала: вы рыбу электроудочкой
бьете! Ну мы прикинули, что мимо Петрова моста вам не проскочить, и сюда: рога,
значит, обломать!..
И парень снова затрясся от бессильной ярости.
– Что за она? – оборвал его Эссиорх, понявший, что
естественная речевая пауза наступит еще не скоро.
– А шут ее знает. Тетка какая-то! Никогда ее раньше не
видел!
– Тетка?
– Ну да… Че я, тетки от мужика не отличу? –
возмутился парень.
– А как она выглядела?
