– Ох! Руки крюки! – переполошилась Мамзелькина. –
Не видел, куда упало?.. Ты уж найди поскорее, а то я сослепу-то и не вижу!.. И
если про бочонок забудешь да сироту обманешь, не будет тебе на этом свете
счастья! Ох не будет!
Не вслушиваясь в кудахтанье Мамзелькиной, Арей быстро
пробежал свиток глазами. Прочитав про Нату, Мошкина и Чимоданова, он задумчиво
поскреб запись ногтем, зачем-то лизнул палец и осторожно провел по первой букве
в имени Чимоданова. Кивнул своим мыслям, коротко оглянулся на Мамзелькину и
внезапно сильным движением ладони заставил свиток проматываться.
Свиток вращался не просто быстро, а с нереальной, пугающей,
неправдоподобной скоростью. За несколько секунд размоталось не меньше десяти
километров. В машине это, разумеется, не уместилось, и свиток запрудил всю
стоянку. Должно быть, он был реален даже для людей, потому что, увидев эту
дикую и все растущую гору, парень, заправлявший перед ними «Газель», отскочил
и, прижавшись спиной к колонке, точно оружие, выставил заправочный пистолет.
– А ну дай! Мы так не договаривались! Ишь ты,
шустрый! – сказала Мамзелькина очень строго.
Она хлопнула сухими ладошками, и свиток сам собой исчез из
рук Арея. Мечник не протестовал. Он просмотрел уже достаточно, чтобы понять:
его дочери в списке нет. Во всяком случае, до следующей зимы. Настроение у него
улучшилось.
Из магазина показалась Варвара. Под мышкой у нее был коньяк
для Мамзелькиной, в левой руке – большой пакет, в правой – покрытый целлофаном
лоток с сырым мясом. Сообразив, для кого лоток, Добряк нетерпеливо залаял и
стал вертеться в багажнике, заметно сотрясая машину.
Варвара бросила Добряку мясо, которое тот проглотил не жуя,
оставшись таким же тощим. Тем временем его хозяйка через открытое окно задней
двери вручила Мамзелькиной бутылку и, пожелав ей: «Спивайтесь на здоровье!»,
плюхнулась на водительское сиденье.
– Куда сдачу девать? – спросила она у Арея.
– Оставь себе!
– Нет уж! Мне чужого не надо! Богатейте! – заявила
Варвара и уронила на ладонь мечнику пятачок.
Все это означало, что после Варвары сдачи не остается.
– Как, и это все? Я же много дал! –
заинтересовался Арей. Денег ему было не жаль, но проснулась отцовская
любознательность.
– Ничего себе много! Только на одну шоколадку и
хватило. Ну, не считая мяса. Правда, я еще купила топор, дрель, сухое горючее,
пилу, ножницы по металлу, резиновый клей и кое-что по мелочи, – пояснила
Варвара.
Арею стало ясно, почему она закинула пакет в багажник, не
опасаясь, что полуголодный пес в него залезет. В пакете не было ничего
съедобного.
– Поехали! – сказал он хмуро.
Мечник бы больше обрадовался, узнав, что Варвара купила
духи, шампунь или дамский журнальчик с попсовыми текстами и множеством
гламурных картинок. А то топор и сухое горючее – это же надо!
Машина выехала со стоянки и, набирая скорость, устремилась к
Мурому. Засидевшийся Добряк топтался в багажнике. Аида Плаховна переливала
коньяк из бутылки во фляжку, ворча, когда их подкидывало на колдобинах.
Отдохнувшая Варвара ехала быстро, изредка для собственного
ободрения врубая сирену, чтобы попугать одиноко ехавшие грузовики. Но все же
больше ей нравилось устрашать тракторы.
– Оба на! – вдруг сказала Варвара, когда до Мурома
оставалось самое большее километров двадцать. – И этим неймется! Второй
раз на дороге попадаются.
– Кому «этим»? – не понял Арей.
– Да вон! Нет, не буду тормозить! У нас не
маршрутка!.. – Варвара дернула головой, все же немного снижая скорость.
У желтого ромба «Главная дорога» стояли молодая, до
молочности бледная девушка и рыхлый бойкий толстяк. Рядом ковырял в носу
мордоворот в военных шортах. И наконец, несколько в стороне на бетонной плите,
к которой крепился знак, сидел карлик. Несмотря на жару, он был одет в лыжную
куртку, да еще и с поднятым воротником. На карлике были огромные темные очки,
закрывавшие лицо на три четверти.
Карлик что-то сказал гиганту, и тот неуклюже выперся на
дорогу, растопырив руки.
– Прасковья, Ромасюсик и Зигги Пуфс с запасным телом! И
этим не терпится подышать свежим воздухом! – процедил Арей сквозь зубы.
– Тормозить? – спросила Варвара взволнованно.
– Тормози, только не очень близко!
Варвара остановилась метрах в тридцати. Никто из ожидавших
под знаком не двинулся с места, только Зигя продолжал косолапо топать по шоссе.
– А этим чего надо, Аида? – спросил Арей,
отслеживая его напряженным взглядом.
– Без понятиев! – лукаво прокудахтала
Мамзелькина. – Да только если б они что дурное замыслили, Прасковью с
собой не брали бы. Да и Ромасюсик не герой. Может, поговорить с тобой хотят, а?
Арей выдохнул воздух через нос.
– Это ты все устроила? Да?
Аидушка промолчала.
Арей не стал отсиживаться в машине. Он открыл дверцу и с
внешней расслабленностью направился навстречу Зиге. Он не исключал, что гигант
внезапно атакует его, однако Зигя палицы в руках не имел. Сблизившись с
мечником, он воззрился на него радостным щенячьим взглядом.
– А я Зигя! Дядя, у тебя се-нить шладкое есть? –
Потом показал пальцем на Прасковью и радостно добавил: – А моя мама вон там
вот!
Арей ничего «шладкого» Зиге не дал и вопросительно посмотрел
на родительницу великанской разновидности Пуфса. Прасковья рассеянно
поглядывала на тучи. Вид у нее был утомленный и разморенный солнцем.
– Сколько раз я просила тебя не клянчить! На улице не
называть меня «мамой»! У милиции не выпрашивать пострелять пистолетик! Не
врываться в магазины с игрушками с воплем «лезять»! Они же не знают, что ты
хочешь узнать, где лежат машинки. Кому это было сказано, а? – проговорила
она лениво.
Ромасюсик, только что высказавшийся о себе в женском роде,
хмуро захлопнул рот. На Арея он поглядывал пасмурно да и вид имел несколько
помятый: все же, должно быть, хоть немного, а прокатился тогда по асфальту.
Арей мгновенно оценил расстановку сил. Прасковья витает в
облаках. Ромасюсика в расчет можно не принимать. Зигя хочет «се-нить шладкое».
Значит, единственный, кто все решает, – Зигги Пуфс.
