Верховодку-то он поймал, но промок, замерз и вернулся к костру.
У огня сидели все, кроме исчезнувшей днем Наты. Эссиорх время от времени
связывался с валькириями, однако те не могли сообщить пока ничего
утешительного. Ни Вихровой, ни дриады – пусто.
Весь день они искали Вихрову и поиски прекратили только с
наступлением ночи.
– Если бы мы ее с собой не взяли, то!.. – начал
рассуждать Корнелий.
– Ненавижу это слово! – оборвал его Эссиорх.
Весь день он прочесывал лес и прошел километров тридцать.
– Какое?
– «Если бы». Данность – то, что дано, и никаких
«еслибов» нету! Самооправдание – утешительная конфетка для слабаков! Если
кто-то два раза подряд скажет «если бы», а потом еще и окажется, что виноват не
он, а кто-то другой, то с таким не то что в разведку, в булочную лучше не
ходить!
– Спасибо! – сказал Корнелий и надулся: – Если
хочешь на кого-то свалить – пожалуйста! Между прочим, это ты согласился их
взять, а не я! Если бы ты ко мне прислушался, если бы хотя бы в деревню ее с
Мефом не послал, то…
Улита захохотала, и связной, смутившись, замолк.
Даф молчала. Рука у нее больше не болела, но не потому, что
прошла, а потому, что сердце ныло сильнее. Его терзало, что в их отношениях с
Мефом были какая-то неполнота, невнятица, временная вялость, а она, Дафна,
этого не переносила. Страж света не может любить на одну треть или на одну
пятую. Любовь вообще чувство, делению и ограничению не поддающееся и не
признающее у себя на пути никаких заборов и преград. Все заборы она сожжет и
любой лед растопит.
Но все же любовь должна осознавать, что ее не будут
принимать расслабленно и небрежно, как нечто само собой разумеющееся. Солнце,
конечно, и тогда будет греть и светить, ибо в этом его сущность, но все же ему
приятнее светить на лес и поле, чем на свалку.
«Мне нужно внятно услышать, что я ему необходима. Что он
любит меня, как любил прежний Меф, что его чувство ко мне не стерлось вместе с
памятью о службе мраку. А если нет, пусть марширует вместе с Ратувогом», –
решила Даф.
Она по-прежнему готова была без колебаний подарить ему свою
вечность, но все же ей хотелось убедиться, насколько это важно для Мефа. Ценит
ли он в ней что-то, кроме кукольных глаз, стройной фигуры и волос? Волосы –
если она откажется от крыльев – рано или поздно поседеют, кожа станет
морщинистой, красота уйдет. Если Мефу важна только ее физическая оболочка, то
стоит ли игра свеч? В конце концов, в «Звездном пельмене», если брать все его
московские филиалы, работает по меньшей мере две тысячи девушек, среди которых
немало хорошеньких.
Подбрасывая в костер сучья и выкусывая скользнувшую под
мякоть большого пальца неуловимую занозу, Мефодий незаметно поглядывал на
Дафну. Он ощущал, что от него чего-то ждут. Но чего? Он не был так тонко
настроен, как Даф, полутонов не улавливал, но все же понимал, что проблема в
нем и если вазу их отношений не убрать с края стола, то она может и свалиться,
а осколки собирать всегда хлопотней, чем просто протянуть руку и поправить.
Даф отошла к ночной реке и опустилась на светлеющее дно
перевернутой «Вуоксы». Через какое-то время к ней приблизился Меф и остановился
рядом. Краем глаза Дафна видела, что он здесь, но не поворачивалась к нему.
– Привет! – произнес Меф.
Даф молчала.
– В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Я предпочитаю услышать, – заметила Дафна.
Меф беспокойно завозился в темноте. Как человек действия,
словам он не слишком доверял. Одновременно он ясно осознавал, что в древности
люди лгали меньше. У них не было времени на ложь. Каждое слово означало или
само действие, или намерение действия. Не было пустых слов, а раз так, то не было
и мутной воды, в которой так сложно увидеть истину.
– Красиво тут, – сказал он безнадежно.
Даф смахнула с глаз челку. Про природу она могла почитать и
у Пришвина, причем гораздо подробнее. От Мефа ей нужно было услышать другое.
– Сам не знаю, что со мной. Что-то такое творится,
непонятное. Точно сижу в мусорке и только изредка из нее выглядываю, –
осторожно начал Буслаев.
Даф подняла руку и сдула с нее комара.
– Голос из мусорки? Это уже интересно. Что же сообщит
голос из мусорки?
Меф отнесся к укусу спокойно.
– Ну не умею я объяснять!.. Хочу одно сказать –
получается другое. Я как здоровенный дворовый пес. Ворвусь в комнату, толкну
кого-нибудь носом, на кого-то тявкну, кого-то повалю и потом удивляюсь, почему
меня в очередной раз прогнали веником во двор… – продолжал путаться он.
– Про песиков – это к ветеринару! – проговорила
Даф.
Она сама не понимала, почему ее тянет дерзить. Особенно
сейчас, когда Меф постепенно подходил к самому важному. Наверное, просочившийся
в кровь мрак заставлял.
Буслаев наклонился вперед, как человек, который идет против
ветра.
– Ты мне нужна, – сказал он, ворочая слова, как
камни.
Дафна, хотевшая сдуть очередного комара, забыла это сделать
и позволила комару сосать ее кровь дальше.
– Это мужской вариант: «Я тебя люблю»? – уточнила
она, стараясь, чтобы счастье в голосе не было таким явным.
– Почему мужской? – растерялся Меф. – То есть
да, мужской. В общем, я тебя люблю.
Даф вздохнула.
– В общем, я тебя тоже люблю, – сказала она,
подумав про себя, что это было самое бестолковое объяснение в мире.
Ни черного фрака, ни роз, ни краснопяточного амура с
натянутой до уха тетивой мощного лука. Зато с комарами, костром и Улитой в
десяти метрах, которая вот уже целую минуту безуспешно колотила тупым ключом по
банке с тушенкой.
– Где этот Чимоданов? Пусть он откроет ее
топором! – нетерпеливо вопила она.
Петруччо не отозвался. Евгеша вспомнил, что минут пять назад
он ушел в лес. Прождав какое-то время, стали кричать, потом отправились на
поиски. Пока разыскивали Чимоданова, пропал Мошкин. Немного погодя Корнелий и
Дафна заметили, как в соснах мелькнули две фигуры, в одной из которых они
узнали бывшего начальника русского отдела мрака.
Даф была без флейты. Пока же Корнелий тряс свою, избавляясь
от залепившего ее риса, стрелять стало уже не в кого. После безуспешной погони
все вновь собрались у костра.
– Допустим, это действительно был Арей. Ну и зачем ему
Мошкин, Вихрова и Чимоданов? А почему тогда меня не выкрали? Что у них есть
такого, чего нет у меня? – ревниво спросила Улита.
