Багров дергал неудобную, выскальзывающую, одетую в новый
ботинок ногу и ожидал стрелы. Он видел, как Хола, показавшись из-за сосны,
далеко, в отлет, занесла руку и метнула копье во что-то дальнее, должно быть,
едва видное ей. Замешкавшийся оруженосец Бэтлы, выскочив, прикрыл Матвея своим
щитом, но немного не успел.
До укрытия оставалось шагов пять, когда в спину Матвею
что-то ударило. Боли он не почувствовал, но толчок был такой силы, что он покачнулся
и сделал два шага вперед, чтобы не упасть. Багров, давно ждавший этого, испытал
даже облегчение, какое всегда чувствует человек, когда то, чего он страшится,
наконец случается, а случившись, не оказывается и на треть таким страшным, как
представлялось.
«Ну вот! – подумал Матвей удивленно. – А
умирать-то особенно и не страшно!»
Оруженосец Бэтлы и еще один подхватили раненого и втянули
его и Багрова за ближайшее дерево. Гелата, перевязавшая уже Таамаг, оглядела
Матвея, потрогала торчащую стрелу, покачала головой и занялась оруженосцем
Ламины.
«Сортировка раненых на поле боя. И правильно: помогать надо
вначале тем, кому еще можно помочь», – подумал Багров, ощущая, как нечто
теплое течет у него по спине, просачиваясь сквозь одежду.
Ватные ноги не держали. Матвей присел на землю и стал
смотреть, как Гелата ломает стрелу, выдергивая ее из плеча стонущего
оруженосца. Закончив перевязку, она дала ему что-то отхлебнуть из фляжки и
перепоручила заботу о нем своему дылде. О дылде ходили слухи, что он тоже медик,
правда, ухитрился вылететь с первого курса стоматологического. Как, впрочем, и
из двух других мест.
Сама же Гелата взяла копье и, перебежав к соседней сосне,
заняла позицию.
– А я как же? – тревожно спросил Багров, так и не
дождавшись, пока наступит его очередь.
Он не хотел быть навязчивым, но все же считал, что умирающим
должны оказывать чуть больше внимания.
– Все плохо, – сказала валькирия, даже не
повернувшись к нему.
– Что, совсем?
– Да, совсем. Термос на выброс!
– Что?
– Термос, говорю, на выброс! И вообще: ты бы рюкзак
снял, – повторила Гелата.
Матвей осторожно скинул рюкзак, обнаружил торчавшую в нем
стрелу и пробитый металлический термос, истекавший теплым липким чаем.
Ирка стояла рядом с Бэтлой. Всматриваясь в желтые спички
деревьев, она видела, как от них отрываются и быстро перебегают фигуры. Однако
происходило все очень быстро – среагировать и метнуть копье она не успевала.
Никто из стражей мрака не подставлялся – все были предельно осторожны.
– Наступают, – крикнула из-за соседнего дерева Радулга. –
Их там десятка три-четыре. Хорошо еще, что стрелки они посредственные. Клинками
они работают лучше.
– А почему не телепортируют? – озадачилась Ирка.
– Муромский лес, – усмехнулась Радулга. –
Телепортировать здесь, конечно, можно рискнуть, но с такой кривой точностью,
что наверняка залипнешь в дерево. Проще дочапать ножками и перерезать нас на
месте. Копьями здесь особо не навоюешь – бурелом.
Ирке стало не по себе, когда она услышала, как просто это
было сказано. Без всякого пафоса. Просто констатация факта: придут и перережут.
Она осмотрелась и увидела, что среди валькирий паники нет. Даже раненая Таамаг
стоит с копьем, стараясь не наступать на простреленную ногу.
Ирка поймала краем уха, как оруженосец Фулоны негромко
спросил у своей хозяйки:
– Места тут гнилые. Может, рискнем все-таки и отступим?
– Чтобы сказали, что валькирии сбежали, да еще когда
были все вместе? – резко оборвала его Фулона. – Стой и умирай!
– Да нет вопросов. Я, в общем, это и делаю, –
успокоил ее оруженосец.
«Мальчики Лигула» подбирались все ближе. Потерь у них не
было. Даже Радулга в который уже раз метала свое копье напрасно. Ирка пока не
бросила свой дрот ни разу. Не видела ни одной четкой цели, а метать наугад не
хотела.
Бэтла что-то радостно насвистывала себе под нос.
– Чего ты такая веселая? – подозрительно спросила
у нее Ирка.
– А что нельзя?
– Да нет, можно. Просто интересно.
Толстая валькирия перестала свистеть.
– Тебе как: честно сказать или правильно?
– Честно.
– Ну говорю честно. Видишь эти две елки? Вот между этими
двумя елками мрак не пройдет, пока я мертвой не лягу. Это мой участок боя и на
моей совести. А что между другими елками – уже не мое и меня не волнует. За те
елки не с меня спросят. А если буду головой вертеть, свои елки упущу.
Внезапно Бэтла резко, почти без замаха, метнула копье, и
короткий крик в дальнем кустарнике подтвердил, что она не промазала.
– Обычно я первая… Но с этой ногой мне бы хоть
вертикально стоять! – ревниво произнесла Таамаг.
Не дожидаясь, пока оруженосец прикроет ее щитом, Фулона перебежала
к Бэтле и Ирке и остановилась рядом, прижавшись к сосне плечом. Пока она
бежала, в нее выпустили стрелу, но стрела отклонилась, зацепив молодое дерево.
– Одиночка! – сказала Фулона дружелюбно. – От
тебя все равно толку мало. Нечего тут сосны подпирать. А ну-ка сбегай-ка вон
туда!
– Я вас не брошу! – отказалась Ирка, решившая, что
это такой способ сохранить ей жизнь.
– Тебе и не предлагают кого-то бросать. Видишь те
кусты? За ними начинается овраг. Проверь, далеко он идет или нет!
– Зачем?
– Если овраг подходящий, вероятно, мы сможем зайти к
ним с тыла. Ну давай, бегом! Марш!
Там, куда показывала Фулона, лес чуть заметно раздвигался.
Ирка оглянулась на Багрова, но Матвея закрывало дерево, а позвать его она не
успела. Фулона уже вытолкнула ее из укрытия. Пришлось, пригибаясь, бежать к
оврагу.
Скатившись по осыпающемуся песчаному склону, Ирка едва
увернулась от Антигона, вздумавшего прыгнуть сверху ей на голову.
– Уф! Могли бы подождать меня, кошмарная хозяйка! У
меня ноги, между прочим, не оленьи! – заявил он, негодуя.
– Увязался? А Матвей не с тобой?
– Этот гнусный мымр пытается отразить их атаку
некромагией! Курам на смех!
– Ну почему?
– Ну как же, хозяйка! Подумайте сами! Использовать
против мрака способности мрака – все равно, что заглушать запах навоза тухлыми
яйцами! Если и заглушишь – лучше не будет.
