Заметив, что Ирке такие шуточки не нравятся, Фулона пришла
ей на помощь и отослала Ламину в ванную посмотреть, не капает ли вода с крана.
Ламина удалилась.
Вскоре Багров отобрал у Зиги пустую кастрюлю из-под котлет,
которую этот гений нахлобучил себе на голову, и отправился за Фулоной на кухню.
Валькирия золотого копья как раз заканчивала ставить в мойку большую стопку
тарелок.
– Свалится! – сказал Багров, оценивая высоту пирамиды.
– Бывало, и выше строили! – успокоила его Фулона. – Чего
такой пасмурный? Молчал весь вечер. На Таамаг злишься, что ли?
– Нет.
– Это радует, – кивнула Фулона.
Она подошла к окну, выглянула и, вздохнув, сказала:
– Ну вот! Опять вышла и сидит!
– Кто?
– Сумасшедшая со второго этажа.
Матвей посмотрел в окно. На лавке у подъезда сидела худая
женщина и чистила апельсин.
– Почему сумасшедшая? Выглядит как нормальная! – сказал
Багров, но и сам уже заметил, что на одной ноге у апельсиновой женщины тапка, а
на другой сапог.
– У нее когда-то золотую цепочку сорвали, и она на этой
цепочке зациклилась. А дети все не могут остановиться и дразнят. Скажут: «Нин!
Пойдем покажем – кто украл!» – ткнут в кого-нибудь пальцем, а сами прячутся.
Она бежит, ругается, камни швыряет…
– А если пару дитенков отловить и мозги вправить? –
предложил Багров.
– Отлавливали даже и не пару, но с соседних дворов
обязательно кто-нибудь притащится. Это теперь цирк для всего района! – с
досадой сказала валькирия золотого копья.
Фулона повернулась и вышла. Багров услышал, как она сердито
кричит оруженосцу, чтобы он загнал Нинку домой. Еще через минуту Матвей увидел
в окно, как оруженосец сидит перед женщиной на корточках и что-то терпеливо ей
втолковывает, а она, продолжая чистить апельсин, мотает головой. На горизонте
же из крайнего подъезда подозрительно часто выглядывают два пацаненка. Постоят,
на небо посмотрят и снова в подъезд.
Оруженосец встал и потянул апельсиновую женщину за рукав, но
та упрямо выдернула руку. Сейчас он уйдет и начнется по новой. Тогда оруженосец
сердито повернулся и зашагал к крайнему подъезду. Шкеты выскочили и чесанули за
дом.
В груди кольнуло, о чем-то напоминая. Ага, трудолюбивая
старушка Мамзелькина передает свое дружеское «ку-ку»!
Багров выглянул в коридор и, убедившись, что там никого,
скользнул в спальню. Когда Матвей дернул дверцу шкафа, сверху на него скатилась
пыжиковая шапка и еще секунду спустя старое кимоно, небрежно обкрученное синим
поясом.
Плащ Багров нашел сразу. Он висел с краю. Застегивался на
четыре пуговицы. Не желтый, а темно-песочный. Без капюшона. Сзади болтался
пояс.
Матвей закрыл глаза, пытаясь ощутить, исходит ли от плаща
магия. Нет, ничего. Самый заурядный плащ. Только от пуговиц исходил слабый,
едва ощутимый жар.
Багров усмехнулся. «Дожжи начнутся, а у меня подходяшших
вешшичек мало», – повторил он.
Какого рода магия, Матвей разобраться не пытался. Как любил
шутить дошутившийся Мировуд: «Это слишком долго, и для этого надо слишком много
дохлых котят».
Действовал Багров быстро и нервозно, часто оглядываясь на
дверь. Первым делом он принялся отрывать от плаща оловянные пуговицы. Ни ножа,
ни ножниц близко не оказалось. Матвей дергал их, пыхтел, пытался открутить,
многократно поворачивая, но пуговицы держались как влитые.
«Ничего себе! С пуговицей не могу справиться, которая на
трех нитках болтается! Позорище!» – подумал Багров. Он ощущал себя нелепо –
примерно так, как однажды, когда на глазах у Ирки не сумел открутить крышку с
кабачковой икры, которая потом легко открылась в слабых ручках Антигона.
Вытерев со лба пот, Багров аккуратно положил плащ на ковер,
наступил на него и только так справился с упрямыми пуговицами. Уф! Треть дела
сделана, но самое ответственное впереди.
Пока он воевал с плащом, мимо спальни Фулоны дважды кто-то
проходил. Матвей всякий раз напрягался, но оба раза оказывалось, что идут на
кухню.
Матвей сосредоточился, обнаружил поблизости, в мастерской
домоуправления, кусок олова, перетащил его сюда и за несколько секунд
заклинанием клонирования изготовил пуговицы. Когда они остыли, Матвей
придирчиво оглядел работу. Недурно! Отличить практически невозможно. Разве
только настоящие чуть светлее. Видно, олово попалось с примесью. Ну ничего!
Чтобы разобраться, Мамзелькиной придется иметь перед глазами оригинал, а такого
счастья он ей не доставит.
Новые пуговицы он аккуратно разместил на старые места и,
использовав из арсенала магов надежное пришивальное заклинание портнягус,
закрепил обрывками прежних ниток. Нитки срослись так, что и не отличишь. Прежние
пуговицы Матвей сунул в карман серой шубы с воротником из норки, которую
носила, должно быть, еще мама Фулоны. Чувствовалось, что это шуба, как ледокол,
находится тут на вечном приколе.
«Отлично! Раз старуха не смогла добраться до них раньше – не
доберется и теперь», – решил Багров.
Сложив старый плащ, Матвей сунул его под свитер и пригладил
руками. Нормально. В крайнем случае, решат, что он злоупотребил пельменями.
Едва он захлопнул шкаф, как в комнату заглянул оруженосец
Фулоны.
– Представляешь, так и не догнал мелких! Шустрые оказались!
– сообщил он весело.
– Где не догонит человек – там догонит кирпич, – сказал
Багров.
– Это твоя жизненная программа?.. – улыбнулся оруженосец. –
Что ты тут делаешь?
– Да вот балкон искал, – брякнул Матвей, сам не понявший,
как и откуда это выскочило.
Порой так удачно соврешь, что сам не понимаешь, кто тебе
помог. Неужели эта ложь все время в тебе сидела?
– У нас нет балкона!.. Идем – там зовут чай пить!
Оруженосец дружелюбно толкнул Матвея кулаком в живот чуть
выше плаща и вышел из комнаты.
Глава 7
Вышел из себя? Не возвращайся поздно!
Великие полководцы отличались от невеликих тем, что умели
разложить глобальную задачу на множество неглобальных. Они не говорили солдатам
высоких слов, вроде: «Проявляйте массовый героизм, дорогие защитники Родины!»
или «Насаживайте на штык сразу по двадцать врагов!» Они говорили: «Берегите
желудок и ноги!»
И в этом была правда. Человеку свойственно прокалываться
именно на мелочах.
