Вихрова молча взяла двумя руками край гамака, дернула вверх
и, стряхнув с него Чимоданова, как кучу мусора, улеглась сама. Оказавшийся на
полу Петруччо без особой обиды лягнул Вихрову через гамак и переполз на
надувные матрацы.
Меф прикинул, что такой, как Чимоданов, вполне может стать
мужем такой, как Вихрова. Они будут говорить друг другу «отвали!», раздраженно
смотреть друг на друга и пинками вышибать друг из-под друга табуретки, если
кто-то из них захочет присесть. И при всем том это будет прочная и вполне себе
счастливая семья, поскольку оба принимают эти правила игры.
Послышался шум и звук «дреньк-дреньк», точно колесики
спешили по плитам.
Кометой вырвавшись из дверей подсобки, по проходу прокатился
на роликах деловитый худощавый мужчина лет сорока, в круглых очочках, строгом
костюме, галстуке и белоснежной рубашке. На лице у него были написаны
нетерпение и охотничий азарт. В одной руке он держал планшет с прикрепленной
бумагой, а в другой – шариковую ручку. Не доехав немного до мангалов и
матрацев, он свернул в отдел садового инвентаря – царство леек и лопат. Пчелка
и банан спешно залегли.
– Уф! Кажись, не заметил! – сказала Ната, трусливо высовывая
голову.
– Кто это? – спросил Меф.
– Американец! Контрольщик! Кого подловит – тому лишнюю смену
отработки! – шепнула Вихрова и, сорвавшись с места, кинулась в молочный отдел.
На купальнике подпрыгивали крылышки. Правое торчало вверх,
точно было уже на взлете. Левое же определенно шло на посадку.
Петруччо встал и неспешно отряхнул колени.
– А ты почему не бежишь? Он же на роликах! – поинтересовался
Меф у Чимоданова.
– В том-то и дело, – согласился Петруччо, таинственно
прислушиваясь.
В отделе садового инвентаря послышался грохот. Из прохода,
прыгая, выкатилось ведро и куда-то заспешило. Банан удовлетворенно ухмыльнулся.
– Что случилось? – спросил Меф.
– Я так думаю, шланг размотался! Покупатели, понимаешь,
иногда разматывают, а замотать забывают. Особенно за поворотом, где сразу не
затормозишь, – печально сообщил Петруччо.
Он вновь улегся на освобожденный Вихровой гамак и,
раскачиваясь, пояснил:
– Это главная причина, почему ни одна страна никогда не
завоюет Россию. А если и завоюет, то вылетит отсюда пробкой. У нас слишком
развито партизанское мышление.
Чимоданов воровато огляделся, будто кто-то способен был
подслушать его в наполненном музыкой и рекламой гипермаркете. Наклонившись к
Мефу, он прошептал:
– Сейчас-то уж не вышибут, если спрошу… Неоткуда больше. Ты
хоть что-то помнишь?
– И что я должен помнить?
– Кто ты такой.
– И кто я такой? – спросил Меф.
– Повелитель мрака… только тебя вроде как отфутболили!.. И
нас вместе с тобой! – сказал Чимоданов, с прищуром всматриваясь в Мефа. – Что
ты об этом думаешь? Не хочешь с ними со всеми разобраться?
– Еще колбаска-то есть? Как-то с колбаской у тебя хиленько!
– произнес Меф, заканчивая ревизию просрочки.
Если Чимоданов и ожидал особой реакции, то он ее не
дождался.
Петруччо подождал еще немного и сердито встал.
– Ну ты больной! Подчеркиваю: я же тебе правду сказал! Ты
любимый ученик Арея! И дрался ты классно! Только Лигул Арея подсидел, а ты
перебежал к свету! Мог бы все иметь, а сейчас что? Подносы таскаешь в
забегаловке! В походы ходишь комаров кормить! Отдых для нищих! – воскликнул он,
неохотно нахлобучивая костюм.
Банан перелез через ограждение дачного отдела и неуклюже
затопал по ближайшему проходу. Слово «до свидания!» Чимоданов никогда не
говорил из тех же соображений, что и «привет!». Иногда, правда, бросал «давай!»
или в виде великого одолжения «ну давай!».
– Все бы неплохо! Но башка внутри ужасно чешется, а почесать
нечем! Руку не подсунешь! – пожаловалась демоническая личность, уныло махнув
Мефу желтой варежкой.
* * *
Вскоре после ухода Чимоданова Меф тоже заспешил. Спрятав
коробку с просрочкой между пачками с шашлычным углем, он направился к выходу из
гипермаркета.
У кассовой зоны, когда Буслаев проходил через рамку, его
свежекупленная сумка вдруг зазвенела. В ту же секунду рядом выросли два
охранника в синих рубашках. Один средних лет – мощный, усатый, спокойный, с
округлым брюшком и цепью, висевшей высоко, на ключицах. Другой молодой,
поджарый, с рытвинами от сошедших угрей и, как определил Меф, «дерганый». Такие
всегда легко распускают в конфликтах руки, и вообще движения у них сильно
опережают голову.
Меф особенно не встревожился. Он и прежде звенел в разных
магазинах, особенно в книжных, когда кассирша забывала «погасить» магнитом
защиту.
«Прав был Чимоданов. Устроили тут государственную границу!»
– подумал Буслаев.
– В чем дело? Кому звоним? – нагленько поинтересовался
поджарый охранник.
– Без понятия, – ответил Меф.
– Дай-ка! – дружелюбно сказал моржеусый, вежливо, но твердо
забирая у Мефа новокупленную сумку. – Чек есть?
Меф сунул руку в карман и показал чек. Моржеусый мельком
взглянул на него, но сумку не отдал и стал зачем-то тщательно ощупывать ее
через ткань.
– Ну? – сказал Буслаев нетерпеливо.
Ему неприятно было, что вокруг собирается народ и что на
него смотрят, как на магазинного воришку. Пока усатый ощупывал сумку,
«дерганый» не спускал глаз с Мефа, одновременно придерживая его за запястье.
Внезапно усатый издал торжествующий звук. Открыл на сумке
молнию и заглянул. Меф тоже заглянул и увидел, что вся она набита женскими
маечками. Буслаев дико уставился на них. Что за бред? Откуда они у него?
«Неужели Чимоданов?» – мелькнула у Мефа паническая мысль.
Он вспомнил, как Петруччо с интересом разглядывал его сумку.
Зато у охранников даже и вопросов не возникло, для какой цели Буслаеву могут
понадобиться женские майки.
Моржеусый взглянул на ценники маек и пошевелил губами,
что-то прикидывая.
– Ситуация: пять-один. Попытка проноса на большую сумму…
Повторяю: пять-один, – сказал он в рацию.
– Это не я! Зачем мне женские шмотки? Это же глупо! – сказал
Меф. Ему казалось, аргумент в его защиту был надежным.
