Слушать это Мефу было неприятно. Странная штука! Сам себя он
мог пилить и ругать до бесконечности, но когда это делал кто-то еще, самолюбие
вскипало, как мутная жижа в тазике.
– Докажи! – потребовал он.
Свой меч он материализовывать не стал, и в руке у него
появился деревянный.
– Сколько ты не тренировался? Полгода? Больше? Ты ничего не
умеешь! – уверенно заявила Ирка.
Меф недоверчиво ухмыльнулся. Он стоял с деревянным мечом в
руке и большим пальцем гладил отполированное до блеска дерево.
Ирка не стала его опровергать. Копье ее скользнуло, как
бильярдный кий, и легко, без замаха, клюнуло его тупой частью древка в
солнечное сплетение. Буслаев согнулся, но через мгновение уже выпрямился.
– Пока ты била, я мог два раза тебя зарубить. Давай еще! –
крикнул он.
– Чего давать?
– Бей!
– Ты готов? Уверен? Я же копьем ударю! Острым! – сказала
Ирка.
– Бей!
– Вот этим вот самым копьем!
– Да бей ты! – крикнул Буслаев.
Ирка ударила его ногой в голову. Меф упал, но сразу вскочил.
Его вело, и он вынужден был опереться на плечо Дафны.
– Ты же сказала: копьем! – возмутился Буслаев.
– Я перепутала, – вздохнула Ирка. – Имеет бедная женщина
право перепутать?.. Не обиделся?
Меф деловито ощупал челюсть.
– Она – да. Я – нет. Я правда тормознутый стал. Вроде как
ковер пыльный. Пока меня не простучишь как следует, толку не будет.
– Зубы целы?
– Нормуль. Но теперь я понимаю, почему у твоего Багрова
вечно переносица в голову вдвинута! – не удержался Меф.
Матвей вспыхнул. Не столько от прямой обиды, сколько от
невозможности объяснить, что это сделала Таамаг. Он шагнул к Мефу и уставился
на его спину.
– У тебя оса на спине! Давай кокну! – предложил он.
– Только не ты! – отказался Буслаев.
– Почему не я?
– Потому что ты псих! Пусть лучше Антигон!
– Пусть лучше я! – с готовностью согласился кикимор.
Он, косолапя, подошел и, выстрелив длинным липким языком,
отплюнул крылышки.
– Оводы вкушнее. Я это по хрушту определяю! Оса, она, тапки
зеленые, горьковатая и не хруштит! – сказал он с набитым ртом.
Багров некоторое время осмыслял данную ему Мефом
характеристику.
– Я что, серьезно на психа похож? – спросил он у Дафны.
– Не знаю, – уклончиво ответила та. – Я не так много психов
в жизни встречала.
– Но, видимо, большинство начинались на Мэ-Бэ, – пакостно
добавила Улита.
Она вновь зашла в ручей, окончательно наплевав на джинсы, и,
наклонившись, разглядывала свое отражение.
– Ну разве я не умница? Разве не красавица? А?
Меф от ответа уклонился. Из прошлого, «резидентского» еще
опыта общения с Улитой он помнил, что, если сказать: «Да, красавица!», Улита
немедленно заявит: «Все ты врешь! Я уродливая, краснорожая, диатезная толстуха!»
Если же сказать: «Не красавица!», то это еще хуже. Пожалуй, тебя могут
проткнуть.
– Так мы идем к Арею или нет? – спросил Меф, которому вновь
захотелось настоять на своем.
– Запросто! Топай сюда! – сказала Улита.
Меф зашел в ручей. Топкая глина, выстилавшая дно,
просачивалась между пальцев. Хлюп! Хлюп! Хлюп! Там, где Меф проходил, со дна
поднимались вулканчики мути.
– Дай руку!
Меф протянул ей руку. Улита глубоко запустила ногти ему в
запястье и исчезла вместе с Буслаевым. Все произошло так быстро, что Дафна и
Ирка опомнились тогда только, когда вскипевшая было вода в ручье улеглась.
– Зачем ты его отпустила? – крикнула Ирка Дафне.
– А как я могла его удержать? Он упрямее барана! Пока
опытным путем не убедится, что двадцать ложек соли на одно яйцо всмятку
перебор, так и будет солить.
– Но он же совсем не готов! Если я его так раскатала, что
сделала бы с ним Таамаг? А Арей?! Зачем Меф вообще ему понадобился? – спросила
Ирка, боясь признаться себе, что может знать ответ.
Даф пожала плечами. В отличие от Ирки Дафну больше
волновало, не зачем Арей хочет видеть Мефа, а как долго ее подопечный способен
кружить вокруг единственной сосны, воображая, что находится в глухом лесу.
Глава 11
Мамзель Мамзелькина
Мы готовы менять все, что угодно, только чтобы ничего не
менять. Делать все, что угодно, – только чтобы ничего не делать. И прилагать
какие угодно усилия – чтобы не прилагать никаких усилий. Человек, обманывающий
себя самого, вечно будет козликом прыгать на одном месте, воображая, что
куда-то идет.
Эссиорх
– Подъем! – заорали на ухо Арею.
Мечник открыл глаза. По гаснущему экрану ползли бесконечные
титры. Зрители поднимались и, роняя с колен кукурузную крошку, тянулись к
выходу. Самые деловитые спешили включить звук у телефонов.
– Вы всегда засыпаете, когда гасят свет? – поинтересовалась
Варвара.
– Я не спал.
– Я так и поняла. Особенно когда вы стали храпеть.
– Я не мог храпеть. Это исключено, – с нажимом сказал Арей.
– Я так и поняла. Фильм, между прочим, был про вампиров.
– Наверное, я закрыл глаза, потому что мне стало страшно. Ты
же подумала, что я сплю, – выдвинул версию Арей.
– Ну не особо и страшно. Я насчитала семьдесят шесть трупов.
В том, что мы смотрели на прошлой неделе, было девяносто восемь.
– Мелкотемье! Для меня настоящее искусство начинается от ста
трупов, не меньше, – зевнул Арей.
– Издеваетесь? А зачем тогда было соглашаться идти в кино?
– Я не соглашался, – спокойно возразил Арей.
Варвара фыркнула.
– Я потащила, да? Удобная позиция! – сказала она, снося
плечом замешкавшегося в проходе молодого человека.
– Ты толкаешь людей, – заметил Арей без укора, но задумчиво.
